Мой кровный враг

Оружейник извлек из сундука завернутую в промасленную ткань кольчугу. Да, дорогая вещь. Некоторые кольца, складывающиеся в изящную вязь, позолочены. Ворот и оплечья двойного плетения. Дорогая и надежная.

Роза провела кончиками пальцев вдоль вязи узора, подняла взгляд на Ричарда. И столько молчаливой мольбы было в этих глазах, что у него дыхание перехватило.

– Она твоя, – сказал он.

Оружейник не стал спорить. С магистром ордена вообще не спорили – кроме тех троих, кому позволялось куда больше, чем прочим, да и то обычно не при людях.

Роза улыбнулась, кажется, в первый раз за то время, как они познакомились заново. Он и забыл, какая у нее улыбка. Так и замер, глядя на нее, точно мальчишка, который впервые в жизни понял, что девушки – они вроде бы такие же, а на самом деле – совсем другие, а вот эта, единственная, и вовсе особенная.

– Спасибо, – прошептала она, часто моргая. Отвернулась, снова проведя по узору – пальцы дрожали.

Оружейник молча вытащил из сундука и встряхнул стеганый поддоспешник. Добротный лен, вышивка вдоль ворота, по краю рукава и подолу – хотя, казалось бы, зачем она, все равно никто ж не увидит.

– Это в придачу.

Девушка сжала подкольчужник в охапке; точно так же вчера она прижимала к себе куклу. «Леди Изольда», – вспомнил Ричард. В груди на миг что-то сжалось. Зря он втянул Розу во все это. Да, устав предписывал свято хранить тайну посвящения, которая не должна выйти за пределы ордена. Как будто впервые ему было нарушать правила. Взял бы клятву молчать о случившемся, и вся недолга. Задним умом все крепки – а тогда он слишком устал, чтобы как следует соображать. Надо бы выпросить у Алана ту снотворную дрянь, кошмары замучили не хуже, чем на гномьих тропах, только сейчас дело не в тварях.

Никогда нельзя возвращаться туда, где ты когда-то был счастлив, а в этом замке он был счастлив почти как дома. Тогда здесь было тепло. А сейчас слишком многое напоминало о прошлом. О том, чем все закончилось.

О том, как он смотрел в полные ненависти глаза Эдварда, старого друга, вместе с братом примчавшегося в столицу после вести о гибели отца и побеге его убийцы.

Ричард не солгал Розе ни словом: к гибели ее братьев он был непричастен. Они встречались накануне битвы. «Сегодня смерть любого из нас окажется лишь на руку чумным, – сказал тогда Эдвард. – Но если господу будет угодно, чтобы мы оба пережили этот бой, встретимся снова. И пусть он судит».

Господь рассудил, и им не довелось сойтись в поединке, но Ричард до сих пор порой задумывался, что было бы, обернись все по-другому. Он не позволил бы себя убить, и после Эдварда по его душу пришел бы Мартин. А если бы кто-то из братьев Эйдо оказался сильнее него, за самого Ричарда тоже было кому мстить, и кровавый клубок продолжал бы сворачиваться, вовлекая все новые и новые судьбы. И каждый думал бы, что поступить иначе не может.

Ричард малодушно надеялся, что у Розы хватит мужества остановиться. Надеялся, но не верил – упорства в ней хватило бы на десятерых.

Пропади оно все пропадом, он не хотел ее убивать!

Оружейник тем временем достал пояс под ножи.

– Позвольте примерить, госпожа. Петлю под кистень приделаю и все вместе к вам пришлю. И оружие, и доспех.

– Нет! – Роза снова прижала к себе подкольчужник, словно кто-то намеревался его у нее отобрать. – Доспех я сама унесу. И кистень. Пояс пришлешь.

– Так тяжеленько же будет. Одно дело на себя стоун с четвертью надеть, другое – в руках тащить.

– Ничего, не переломлюсь, – фыркнула она.

Оружейник пожал плечами, не желая спорить. Сложил все в мешок, прикинул на руке, повторив.

– Тяжеленько вам, госпожа, будет.

– Я помогу, – вмешался Ричард.

– Других дел, что ли, нет? – Роза довольно точно скопировала его собственную интонацию, с которой он обращался к Алану. – Кроме как со мной возиться?

Ричард усмехнулся.

– Вытирать носы новобранцам – тоже мои прямые обязанности. Как и дрючить подчиненных.

У него тоже получилось скопировать ее тон. Роза залилась краской – краснела она моментально. Забавная, трогательная, как котенок. Только когти у этого «котенка» могут оказаться куда как острыми, и об этом не стоило забывать.

Ричард подхватил мешок – в самом деле увесистый – жестом приказал идти вперед. Девушка поклонилась мастеру прежде, чем подчиниться, тот вернул поклон.

– Рад, что вы дома, миледи.

– Я тоже рада, – еле слышно ответила Роза. – И прости, что я тебя не помню.

– Вы и не можете меня помнить, я здесь только три года. Но вы слишком похожи на матушку… мои соболезнования, миледи.

– Госпожа, – поправила она. – Спасибо.

Она снова поклонилась. Ричард закрыл за ее спиной дверь и посмотрел на мастера, тот понял безмолвный намек.

– Простите, магистр. Но за эти годы я от их семьи ничего, кроме добра, не видел.

– И всеже остался?

– Так мертвых не вернешь, а работа добрая: нечего чумным по нашей земле бродить. То, что с лордом, по слухам, вы расплатились сполна – это ваши господские дела. Но леди вовсе ни при чем.

– Многие еще ее узнали? – спросил Ричард.