Мой любимый бета (СИ)

- Только сегодня, - соглашается Шерлок, - и даже чай заварю, - он провожает сбегающего из кухни Джона задумчивым взглядом и в который раз делает вывод о том, что неприязнь Джона к альфам вполне обоснована.

Шерлок переживает, что тогда, в детстве, его не было рядом с любимым, чтобы стоять спина к спине и отбиваться от обидчиков. Им не хватало друг друга всю жизнь, и они оба – дураки беспросветные, раз позволили идиотской случайности развести их в стороны. Девять месяцев – это же целая жизнь!

Шерлок смотрит на грязную посуду и просто сгружает ее в раковину, не собираясь даже пачкаться. Он ставит на огонь чайник, достает купленную в магазине заварку – то, что есть у Джона в запасах – сено, споласкивает чайник и заваривает самый вкусный в мире чай. С двумя кружками дымящегося великолепия он входит в спальню и видит Джона, лежащего рядом с Уиллом. На мгновение Шерлоку кажется, что Джон плачет, но он позволяет убедить себя, что это всего лишь игра света и тени. Он ставит чашки с чаем на тумбочку и ложится рядом с Джоном, обнимая его одной рукой. Джон вздыхает едва слышно:

- Надо уложить Уилла, он хорошо заснул, - выпутывается из недообъятий Шерлока и склоняется над малышом, вглядываясь в него. – Спит, маленький, - произносит каким-то особым бережным тоном, берет на руки и прижимает к себе.

Уилл причмокивает и утыкается носом в предплечье Джона. Джон перебирается через Шерлока и долго возится, укладывая ребенка в переноску. Надо будет завтра купить малышу колыбельку. Ее можно поставить у окна или ближе к кровати, это пока они не переедут в более благополучный район. Если Джон, конечно, захочет. Шерлок ухмыляется – Джон захочет, из него получится отличный папочка. С помощью Уилла перед Шерлоком открывается широкое поле для манипулирования, пожалуй, эмоции все-таки его сфера, хотя бы в некоторых случаях.

- Ты что-то задумал, - удовлетворенно замечает Джон, который уже некоторое время сидит на краешке кровати и смотрит на Шерлока. – Ты что-то задумал, чертов Холмс! – Шерлок удовлетворенно хмыкает и рывком притягивает Джона к себе.

Некоторое время они просто прижимаются друг к другу – Шерлок водит носом по линии скул, по шее, утыкается в межключичную ямочку и втягивает в себя такой знакомый мятный запах Джона, от которого голова кружится, как в первый раз их близости. Возбуждение накатывает волной, захлестывает всего, мгновенно, каждую клеточку в теле Шерлока, которая жаждет одного – соединиться с Джоном. Продолжая вжиматься друг в друга, они перекатываются в центр кровати и яростно целуются, не особо стараясь доставить наслаждение, скорее напоминая о себе, воскрешая прошлое. В какой-то момент возбуждение обоих плавно перетекает в стадию неконтролируемых действий, когда разум отходит в сторонку, уступая место жажде обладания. Они движутся в одном ритме, синхронно, словно в каком-то необузданном танце, когда один из танцующих предвосхищает желания партнера, слишком близко, кожа к коже, еще ближе, еще глубже, предельно близко. В воздухе колышется густое марево взаимного желания, от которого в голове вспыхивают молнии и какие-то разноцветные кляксы, будто взрывается радуга. Шерлок движется, шепчет имя Джона, перебирает жетоны, ласкает его кожу, рот, грудь, член, наслаждаясь каждым вкусом, каждым запахом, узнавая, ликуя от возможности владеть и распоряжаться. Джон покОрен, податлив, мягок, пластичен, он лишь стонет, выгибается навстречу рукам, зубам и поцелуям, подставляет губы и шею, ахает, когда Шерлок вбирает губами сосок и чуть прикусывает, он задыхается, просит еще, короткие пряди липнут ко лбу, по виску катятся капельки пота. Шерлок собирает их губами, целует колючую щеку, и больше не может сдерживаться – прелюдия закончилась. Он разводит ноги Джона, почти резко, проводит ладонью по мошонке, члену, кружит пальцами у сжавшегося входа и надавливает. Джон вскрикивает, слишком узкий, тесный, у него никого не было все это время, радостное удовлетворение собственника шибает по мозгам, не то чтобы Шерлок этого не понял сразу, как увидел Джона, но удостовериться еще и таким способом просто восхитительно – все альфы – собственники. Шерлок пытается растягивать Джона, но оба они нетерпеливы в желании соединиться, а потому после нескольких торопливых пальцев и рваных толчков, Джон отпихивает руку и властно командует:

- Давай же, не тормози, - и для убедительности бьет Шерлока по спине голыми пятками.

Шерлок смеется, и прежде чем войти в Джона, широко лижет его от основания члена до шеи, оставляя на коже влажную дорожку. Джон сердится, и Шерлок наконец-то входит в него на всю длину, сразу, до упора. Джон стонет, зажмуриваясь, рвано дышит через рот, потом распахивает глаза и Шерлок утопает в их синеве, бесконечной и прозрачной как небо.

- Ну же, двигайся, - смеется Джон, а из глаз его катятся слезы, - давай, перезапусти для меня мир…

И Шерлок двигается, вцепившись в бедра Джона побелевшими пальцами, с каждым толчком раскрывая ему свое сердце.