Мой любимый Дракон (СИ)

Хазир хотел ответить, что с ним всё в полном порядке и чтобы человечка перестала так сильно сжимать его руку своими огненными пальцами, но, опустив глаза, увидел, что девушка и без его подсказок выпустила рукав рубашки, но боль и жар никуда не ушли, терзая его тело. Тяжело усмехнувшись неведомо чему, Хазир устало осел прямо на пол, прислонившись спиной к стене. В глаза бил беспощадный утренний свет и предстояло сделать ещё очень много дел, однако мужчина не мог заставить себя даже пошевелиться. Служанка куда-то исчезла, оставив его в покое, и он сидел, безвольно вывернув руки ладонями вверх, глядя, как на тусклой, серой от непреходящей усталости коже то вспыхивают, то исчезают обрывки узоров чешуек-хэле.

Жалкий, ничтожный глупец, имевший неосторожность поверить в сказку и искренность чувств. Поддавшийся низменной страсти, без памяти влюбившийся и тут же потерявший всё… Хессет не оставил своему другу даже возможность для утешительных фантазий.

Вокруг вдруг стало людно. Все кричали и что-то говорили разом, отчего в гудящей голове Хазира били набат тысячи колоколов. Сильный толчок в плечо свалил его на пол, и мужчина ощутил, как деранул щёку жёсткий ковёр. Во рту стояла кровь, и он мучительно сглатывал её, боясь испачкать собственность хозяина уродливыми бурыми пятнами.

Резкий рывок, поднявший его над полом, подступившая тошнота и странно знакомый запах. Терпкий, щемящий, родной аромат Хессета. Тут же вспомнился холодный, презрительный взгляд и жестокая улыбка.

- Куда идти? – Отрывисто спросил кто-то голосом хозяина. Хессет здесь. Нужно встать и приветствовать его, как подобает хафесу, пусть и лишённому этого славного титула, но Хазир не чувствовал ни ног, ни рук. Громкие звуки и слишком яркий свет, сменяющийся чернильными полосами теней, сводили его с ума. Вскоре к этим ощущениям добавился острый запах лекарств, резкая боль в плече, впрочем, тут же потерявшаяся в сонме других слишком обострённых чувств, а Хазир всё никак не мог лишиться сознания.

- Переутомление и стресс, полагаю, - узнал он голос одного из врачей, обслуживающих лазарет дворца. – Кроме того, проблемы с сердцем, что, учитывая его возраст… Исправить? Мой лорд… похоже, вам следует подыскать себе другого управляющего.

«Это конец», - устало подумал Хазир и закрыл глаза, окончательно теряясь во тьме.

+++

Хессет выгнал всех из палаты, принявшись ходить из угла в угол, нервно кусая ноготь большого пальца. Хотелось выпить, и чего-нибудь покрепче, потому как лёгкое опьянение, сопутствующее ему с самого утра, внезапно сменилось кристальной и весьма болезненной трезвостью, как только в его кабинет проникли первые звуки царящего снаружи переполоха.

Тяжко вздохнув, виверн присел на краешек койки, на которой лежал, погружённый в забытье несчастный Хазир. С затаённой нежностью провёл пальцами по заострившимся скулам управляющего, тронул сухие, потрескавшиеся губы и тут же отдёрнул руку, испугавшись навредить ещё больше. На этот раз он зашёл слишком далеко, - вынужденно признал Хессет. Но почему… почему этот болван позволил так с собой обращаться? Почему не возмутился, не проявил и доли той страсти, что жила в нём, запертой, как оказалось, слишком надёжно?!

Страдальчески замычав, Хессет сжал голову руками, понимая, что сам всё испортил. Но Хазир… он всегда был таким умным, гораздо умнее своего господина, так почему не смог разобраться в причинах такого поведения виверна? После той ночи, такой жаркой, откровенной, хафес превратился в ледяную статую, отгородившись от Хессета томами правил, положений и многокнижием морального устава. Думая, что пробудит в друге здоровую ревность, хаффи принялся кутить направо и налево, не считаясь с общественным мнением, однако Хазир оставался по-прежнему сдержан и холоден и лишь в его глазах жила тщательно спрятанная боль и усталость. Хессет всё видел, но продолжал попытки разбудить, разбить этот ледяной панцирь, в итоге, перегнув палку.

- О, святые Дракониды, - простонал тихонько хаффи, - дайте сил всё исправить!

+++

Мелодия, плывущая над цветущим садом, щемила сердце пронзительной печалью и красотой. Ветер подхватывал её, заставляя кружиться в легкомысленном вальсе с белой кипенью сорванных вишнёвых лепестков. Последняя нота замерла, растворяясь в тишине, и Хазир отнял свирель от губ, с тоской смотря в безмятежное небо. Его здоровье постепенно шло на поправку здесь, в загородном поместье лорда Хессета, где хозяин бывал крайне редко. Должность сохранить ему не удалось – вполне закономерная расплата за проявленную слабость, но и не оказался на улице со скудным узелком пожиток. Хаффи благосклонно отвёл ему место эконома в одном из не часто посещаемых имений. Что ж, за это стоило быть благодарным.

Хазир вновь поднял к губам свирель, тихо улыбнувшись воспоминаниям. Хессет вовсе не был злым, как могли подумать о нём многие. Он просто слишком импульсивен и эмоционален, что вовсе не являлось отличительной чертой хсаши. Хессет – особенный во всех смыслах.