Мой любимый Дракон (СИ)

- Молчи, ты мне мешаешь, - сварливо откликнулся принц, не прекращая своего занятия. Хазира била мелкая дрожь. Он даже представить не мог, что кто-нибудь (а тем более сам виверн!), не побрезгует прикоснуться к нему ТАК. О, какое сладкое и вместе с тем пугающее чувство! Хазир застонал, спрятав лицо в подушках, когда ощутил, как настойчивый язык господина, оставляя за собой огненную влажную дорожку, движется от тщательно вылизанного шрама к упругим ягодицам хафеса.

Зная, что ему предстоит, Хазир, тем не менее, не смог сдержать предательского вскрика, когда бесстыдный Хессет занялся пульсирующим и подрагивающим входом в тело возлюбленного - сначала деликатно, словно гурман, попробовав его на вкус, погрузил в тесную горячую глубину жадный язык, раздвигая створки излишне напряжённой раковины, но вскоре туда скользнули обильно смазанные маслом пальцы.

- Не сдерживайся, - прохрипел Хессет, прижимаясь грудью к вздрагивающей спине Хазира и лаская его одновременно спереди и сзади, доводя до исступления слишком умелыми движениями.

- Слуги… могут услышать, - сдавленно простонал Хазир, содрогаясь в сладостных конвульсиях. Хессет прикусил зубами нежную, чувствительную кожу на шее хафеса, жестоко усмехнувшись:

- Пусть слышат, пусть знают, как тебе хорошо со мной.

- Нет, ты не можешь…

- Хватит указывать мне, хафес, или ты забыл, что я – виверн?

- Дракон! Мой Дракон! – Хазир, закричав в голос, бурно кончил на смятые простыни, тяжело переводя дыхание.

- Не расслабляйся, мы ещё не закончили, - Хессет, развратно мурлыкнув, слизнул бисеринки пота, выступившие над верхней губой Хазира и тот, поймав язык хаффи, утянул в головокружительный, страстный поцелуй, заставивший опытного Хессета едва не потерять самообладание. – Святые Дракониды, Хазир… Как такой сдержанный и зажатый хсаши может быть настолько дерзким и похотливым в постели?

- Как тот непорочный, светлый юноша, которого я знал, мог превратиться в настолько испорченного принца?

Гневно зарычав, Хессет вогнал свой член между разведённых ягодиц Хазира, и тот мучительно вскрикнул, изогнувшись. Гибкий, словно пустынный лев, сильный, неукротимый и в то же время покорно вскрикивающий под жестоким напором, сладко стонущий и умоляющий:

- Ах, Хес… ещё… так!

Чтобы видеть всю красоту и грацию Хазира, Хессет оседлал его бедро, вторую ногу закинув себе на плечо и, размеренно двигаясь, вколачивался в упругую тесноту, сжимающую его изнывающий член всё сильнее и сильнее. Хазир извивался и стонал, теряя связь с реальностью. Налитый, болезненно чувствительный член тёрся о влажные простыни в том ритме, что выбрал Хессет, яростно трахающий беспомощного хафеса.

- Я… люблю тебя!

- Нет… НЕТ! – В отчаянии воскликнул Хазир, чувствуя, что вот-вот достигнет пика. Ему хотелось растянуть этот сладкий миг, задержаться на самой грани, увидев, как Хессет кончает первым, исступлённо вскрикивая, в последний раз вонзаясь в него своим огромным копьём, но тело предало его и он, жалобно заскулив, излился, выплёскивая на простыни всё новые и новые порции семени. Хессет, почувствовав судороги удовольствия любовника, ускорил ритм, вгоняя свой член на всю длину, упиваясь каждой секундой оргазма Хазира, сжимающего его подобно огненным тискам и, не выдержав очередной серии спазмов, кончил, заполнив хафеса горячим пламенем своей страсти.

Опустошённые, они лежали рядом, глядя друг другу в глаза.

- Ты не прав, мой Хазир. Я не изменился. По-прежнему тот бестолковый оруженосец, который восхищался тобой. Просто со временем я понял, что своё восхищение можно выразить разными способами и если до тебя не доходили все мои прежние попытки завоевать твоё неприступное сердце, мне пришлось прибегнуть к хитрости и грубости. Прости меня.

Хазир улыбнулся этому признанию. И впрямь, Хессет не сильно изменился. Разве что, стал выше своего идола едва ли не на полголовы, раздался в плечах и груди и приобрёл обширный гарем наложниц, а вместе с ними и массу дурных привычек.

- Дракон не должен извиняться, Хессет.

- Только перед тобой.

Дотянувшись, Хазир мягко поцеловал своего необузданного и совершенно дикого хозяина в губы, сожалея лишь о том, что не сможет быть с ним рядом вечно, вопреки собственному заявлению.

Утром Хессет отбыл из имения, оставив управляющего жарко краснеть под перекрёстным огнём любопытных взглядов прислуги и завистливых – невостребованных наложниц. Но, в конце концов, у него пока было достаточно времени, волшебная свирель и безумная, робкая надежда на скорое возвращение самого Восхитительного, Божественного и Неповторимого хозяина. Того, кому не зазорно было служить любыми способами, пусть это и не отвечало гордости и чести хафеса.

Хазир с лёгкой улыбкой коснулся губами свирели, и мелодия, сплетённая им, светлой, радостной птицей воспарила к небесам, в которых очень, очень скоро вновь сверкнёт серебром крыло личной колесницы Хессета.