Мой любимый компас (СИ)

— А второй был… наверное поощрительный… и… — голос слабеет уже потому, что Глеб целует меня сначала в шею, а потом ведет носом к моим губам. — Тоже не сказал…

Почти в губы ему выдыхаю, когда он бормочет что-то типа: «ну я и дебил» и, наконец, прижимается к моим губам.

Медленно. Осторожно. Легкое касание, а меня уже трясет, словно я на провод высоковольтный наступила. Он слегка оттягивает мою нижнюю губу зубами, а потом отпускает. Влажная плоть возвращается на место с характерным хлопком, а на меня этот звук производит эффект разорвавшейся бомбы. Словно детонатор срабатывает. Руки поднимаю и веду по груди исполина. Он вздрагивает, а я смыкаю кисти на его шее и тихонько тяну к себе.

Клянусь, что вижу искры, летящие между нами, когда он, наконец, накрывает мои губы своими. Из горла стон вырывается. Он такой громкий, что от испуга я вздрагиваю. Глеб обхватывает меня руками, словно в кокон заворачивает, и напирать начинает. С шумом выпуская воздух через ноздри, он толкает язык мне в рот и подхватывает ладонями под попу.

Первый контакт запредельный. Я, конечно, подозревала, что поцелуи — это приятно, но чтобы в космос улететь с первым касанием можно, не представляла. Полное ощущение, что под ногами пол дыбом поднимается. Цепляюсь пальцами за его шею. Ногтями впиваюсь в кожу и робко касаюсь своим языком его. Глеб издает какой-то утробный рык и об дверь меня слегка прикладывает, вжимая свое тело в мое.

Он резко отрывает меня от пола, подхватывает и идет в гостиную. Все происходит так быстро, что в какой-то момент ощущаю, как уже лежу на прохладной коже дивана. На мне уже и куртки нет, а Глеб скидывает с себя рубашку. Не успеваю вздох сделать, как он меня дергает за ноги вниз и ложится сверху. Он целует мои губы. Языком исследует рот. Каждое касание подобно дефибриллятору.

Сама руки на его спину кладу и веду по твердым мышцам. Футболка мешает нестерпимо. Хочу к нему прижаться, как в бассейне. Только без воды и всего сопутствующего. Только он и я. Кожа к коже.

Пальцами ткань собираю по спине вверх. Глеб тут же приподнимается и помогает ее скинуть. Он нетерпеливо дергает плечами и небрежно отшвыривает этот предмет одежды в сторону. Ладони кладу на его грудь и замираю. Глеб громко дышит от возбуждения, но позволяет мои исследования. Трогаю его широкую грудь. Опускаю руки на каменный пресс и ощущаю, как сводит судорогой его мышцы.

Мне и страшно от того, что происходит, и любопытно. Исполин срывается, не выдерживает моих несмелых ласк. Напирает. Стаскивает с меня футболку, а вместе с ней и бюстгальтер. Языком в рот врывается, а сам уже за пуговицу на штанах дергает.

Сама не понимаю, как во мне срабатывают какие-то предохранители. Сначала замираю, а потом громко и шумно дышать начинаю. Кислорода в легких не хватает. Горит все внутри. Паника накрывает с головой. Еще на потоке эмоций продолжаю по инерции двигаться, позволяя с себя штаны вместе бельем стащить.

В темноте, разбавленной лишь светом, проникающим с улицы, Глеб не замечает моего состояния. Он выпрямляется и скидывает остатки одежды с себя. Молиться начинаю, чтобы не отключиться, когда он губами проходится по моей коже и сжимает грудь своей широкой ладонью.

— Глеб, — сквозь губы с трудом проталкиваю, только звучит это как-то излишне, с придыханием. И Юсупов воспринимает свое имя как ласку.

Он опускает голову к груди, и рука сменяется горячими губами. Глеб тянет зубами за сосок. В рот его втягивает. Только вот паника уже весь здравый смысл перекрывает. Удовольствие как волной смывает. Сердце в груди, словно маховик, скорость набирает и по грудной клетке бухает в желании ее пробить.

— Ей, у тебя чего так сердце бьется? — через плотный шум в ушах слышу удивленный голос парня. — Яся?

Наконец, считав мое состояние, он вскакивает с дивана и быстро включает подсветку над барной стойкой.

А я лежу распластанная, абсолютно голая и пытаюсь протолкнуть воздух через губы.

— Яська, ты чего? — хрипит Глеб и резко на задницу меня сажает.

У меня губа дрожать начинает и я жалобно стону:

— Прости, я… думала, что смогу… а я… я боюсь, — и руками себя закрываю, будто спрятаться хочу.

Глеб выпрямляется во весть свой рост, громко выдыхает через нос и упирает руки в бока. Вид, я вам скажу, впечатляющий. Длинное мощное тело во всей красе и на сто процентов возбужденный член, который совершенно не понимает, почему вдруг все прекратилось.

— Кого боишься? Меня? — сипит Глеб, явно пытаясь разобраться в ситуации.

— Его, — и пальцем аккуратно показываю в сторону грозного, пышущего возбуждением члена.

Юсупов вдруг ржать начинает. Глаза на него поднимаю, а он с какой-то щемящей нежностью на меня смотрит, а потом спрашивает:

— Продышалась?

Тихонько головой киваю, а он движение это повторяет и вдруг ко мне наклоняется.

— Не бойся, — шепчет он и на руки меня подхватывает. — Он сам тебя боится.

За шею его обнимаю, а он разворачивается и начинает по лестнице на второй этаж подниматься. Зачем? Может, не понял? Может, мне прояснить ситуацию надо?