Мой мальчик

— Но я хочу смотреть. — он лениво прислонился к дверце. Мы были в машине. Я за рулем, он рядом.

— Правило зеленой машины, помнишь?

— Неа.

Я косо и зло глянула на него.

— Прекрати! Нельзя нарушать правило зеленой машины! В зеленой машине смотрим только на дорогу!

— Ты за рулем, вот и смотри. А я хочу смотреть на свою девочку.

На мою голую ногу легла его ладонь. Он не приставал, не поглаживал, просто положил. На секунду, оторвавшись от руля, я погладила его руку.

— Правило зеленой машины разрешает смотреть только на светофорах! — поучительно изрекла я.

Он закатил глаза, сморщился, отвернулся от меня, достал свой телефон, но я могла дать его зуб, он смотрел!

— Ты все еще смотришь!

Он расхохотался.

— Смотрю!

— Неприемлемо!

— Осуждаешь?

Я хмыкнула. Еще бы! Но как я могла ему запретить. Сейчас он поступал, как я всю жизнь, делал то, что хотел. А я хотела, чтоб он видел мою красоту, а не нос с горбинкой.

* * *

— Аня! Слушай меня! Если ты не сбежала от него, то БЕГИ!

Во фронтальной камере отражалось проказливая улыбка его девочки и его нахмуренные брови. Я нарочито громко шептала на видео себе наставления на будущее, даже не думая, что когда-нибудь эти послания из прошлого будут приносить что-то кроме счастья.

— Беги! — прошептала я со смехом, а затем послала будущей себе воздушный поцелуй. Полуголые и счастливые мы лежали на нашем великолепном сатине.

— Ты только что передала самой себе поцелуй?

Я захохотала — его лицо будто бы вылезло из мультфильма.

— А вдруг ты меня там не целуешь!

Он закатил глаза:

— Мне бы себя так любить!

— Я буду тебя любить! — я противно чмокнула его в ухо и засмеялась, когда он зафыркал.

* * *

Как я уже сказала, я не сразу его полюбила. Сперва он признался, что влюблен, потом, что любит меня. Затем призналась и я. Я солгала. Но едва ли женщина лжет, когда слова мужчины так сладки и приятны, когда она перечитывает по нескольку раз его сообщения с признаниями, когда она с улыбкой ложится спать и спрашивает маму:

— Он правда меня любит?

— А сама ты как чувствуешь?

— Любит.

— Значит любит. Иди спать.

Он мне нравился. Его руки — я сразу окрестила их своими. Не обе. Одну. Правую. Самую честную….

Я сомневалась в своей любви к нему, когда мы съехались, когда переспали, когда сказала ему «да». Я руководствовалась тем, что мужчина должен любить женщину больше, чем любит она, чтоб она была счастлива. Но я проиграла эту битву. Проиграла с треском.

В 2018 году на паре английского нам показывали свадьбу Меган Маркл и Принца Гарри, а почти через год на этой же паре мы обсуждали пожар Собора Парижской Богоматери. Я мечтала о истории любви принцессы, как и все девочки, а оказалась сгоревшим Собором. Думаю, Нотер-Дам горел с таким же звуком, как и мои мечты о нас с моим мальчиком.

Я поняла, что люблю его, что действительно люблю, без уверток, страха и сомнений у часовни Святой Ксении. У часовни, где женщины со всей страны просят о любви, я нашла свою.

В тот миг я посмотрела на него и не смогла поверить, что весь он мой и для меня: каждая улыбка, каждый нежный жест. Мне казалось, он заботится обо мне.

Я действительно отдала ему свое сердце, когда мы поехали в часовню молиться, когда увидела, что он переживает за мое здоровье. Я увидела в нем то, о чем мечтала, когда тяжело болела четыре года назад. И он мне это дал.

— Я видел Вас и Вашего кавалера. — сказал, улыбнувшись, один режиссер на моей работе.

Я засмущалась, потому что знала, что он видел нас, когда мы выходили из часовни. Я помню, как тогда теплота разлилась по всему моему сердцу, а он мне улыбался. Тогда нас и видели. Нас видели в тот момент, когда мы посмотрели друг на друга, и пришла громкая мысль, которой я не испугалась: «однажды на небесах мы предстанем перед Господом вместе».

В день, когда мы съезжались, в машине, загруженной моими вещами, он почти сказал мне эти самые слова:

— Это про нас. Эти слова про нас. И мы однажды отправимся с тобой в такой лес.

Из автомобильных колонок под музыку группы Любэ звучали стихи Гумилева «Это было в те года…». Он не знал, чьи это стихи, и эта песня часто раздавалась в машине, но мы никогда о ней не говорили. Но в тот дождливый вечер мы ее услышали, и как по волшебству дождик кончился. Дождь кончился, чтобы вернутся к нам через шесть месяцев.

— «… может быть, когда умрем, мы в тот лес направимся вдвоем…».

— Думаешь, она про это? — спросила я не без улыбки.

— Про это. — Его лицо было серьезным.

* * *

Однажды в его загородном доме после бокала красного вина я вскочила на диван, конечно, чуть с него не свалившись, и попыталась зарычать. Он в то время возился с телевизором, пытаясь включить нам мультфильм. Услышав возню с дивана и мой рык, он обернулся, удивленно улыбнувшись.

— Вино выпито до дна?

Я заливисто засмеялась, поправив на себе его огромный махровый халат.

— Я Великий Ван! — хотя, безусловно, и в вине была истина.

— Кто? — удивленная улыбка сменилась насмешливой.

— Тигр! Самый главный в Тайге!

Он захохотал, снова обратив внимание на телевизор.

— Хорошо. Но чтоб ты знала — это совсем не сексуально.