Мой маленький Будда

Ими старше меня на два с половиной года. Что пришлось пережить моим родителям до моего рождения, я действительно узнал только из книги. Я никогда не задумывался над тем, как Ими учился ходить, есть, разговаривать. Мне и в голову не могло прийти, что и этим обычным вещам его надо было учить. Я помню, сколько мама с ним занималась, только с того момента, когда и сам пошёл в школу. Теперь я вижу, что это не прошло даром, насколько Ими более развит (во всех отношениях), чем его ровесники, которые тоже родились с синдромом Дауна. (Долгое время я вообще ничего не знал ни о каком синдроме. Мама мне объяснила, что Ими «другой», не такой, как я, когда мне было лет восемь, а более подробно я узнал о проблеме гораздо позже.) Мама всегда говорила, что самое сложное для Ими – математика, но я и сам не Лобачевский! Только теперь я знаю, в чём разница. У меня просто «нематематический склад ума», а у людей с синдромом Дауна отсутствует абстрактное мышление. Они с трудом могут представить то, чего не видят. Тем не менее, Ими научился складывать, вычитать, умножать и делить многозначные числа. Абсолютно правильно оценивает «больше-меньше», как на конкретных примерах (у кого больше конфет, у кого меньше), так и на абстрактных (просто сравнить два числа). Например, он спрашивает, с какой максимальной скоростью может ехать «Мерседес», и с какой, скажем, «Судзуки», и из полученного ответа сам делает вывод, какая из машин быстрее, лучше. Но больше мне нравится, когда он спрашивает «сколько лошадиных сил».) Он говорит на двух языках. По-русски, конечно, хуже (очень смешно произносит слова и лексический запас не такой большой, как в венгерском), но может без особых проблем общаться с нашими двоюродными братьями из России. И, по-моему, это здорово! И только теперь я понял, что всё это заслуга моих родителей. В большей мере, конечно, мамина, потому что папа из-за работы меньше времени проводил с нами. А мама занималась с Ими до обеда, занималась после обеда, да они практически постоянно занимались. Мне казалось, что они вообще ничего другого не делают, только учатся и учатся. Как только Ими всё это выдерживал?! Я бы точно не смог! Но, несмотря на это, у меня никогда не было ощущения, что на меня мама не обращает внимания, что всё своё время она посвящает брату, а я ей совсем не важен. Более того! Откуда у неё было столько времени и энергии, чтоб ещё и со мной заниматься?! С 5 лет я начал учиться играть на скрипке. Мама не только провожала меня до музыкальной школы, но до 13 лет она присутствовала практически на каждом уроке, во всё вникала, записывала, чтобы потом дома я смог бы повторить и закрепить новый материал. Пока Ими учил что-нибудь самостоятельно или играл, мы с мамой «музицировали» на скрипке, то есть я играл, а она контролировала. Ими уже учился в школе, а я ещё ходил в детский сад. У меня в памяти сохранилась картина, как мы втроём идём в бассейн. У мамы в одной руке рюкзак Имике (она привела его из школы) и спортивная сумка для плавания, а в другой – скрипка, потому что сразу после бассейна мы должны идти на урок музыки. Мы были ещё маленькими, быстро уставали, поэтому она сама несла все вещи, чтобы мы быстрее могли идти. Мы всегда куда-то торопились! Как я это не любил (мягко выражаясь)!

В Кувейте она помогала мне по венгерскому языку, а в Москве – по русскому. Я нуждался в её помощи и всегда получал её, так же как Ими. Даже больше, чем мне хотелось бы! Я радовался, когда мама занималась с Ими, тогда я мог спокойно играть. Но иногда…

2.

Иногда мне казалось, что родители не радуются моим успехам так, как они радуются успехам Ими. Когда я приносил домой хорошие оценки, они, конечно, хвалили меня, но для них это было как будто само собой разумеющимся. Как будто по-другому и не могло быть, потому что в своё время они оба хорошо учились, были отличниками (я видел их дневники), и их сын, то есть я, естественно, тоже должен хорошо учиться. Я не завидовал, что Ими уделяли больше внимания, больше занимались с ним, но я завидовал ему, когда его хвалили за какую-то мелочь, а меня и за более серьёзное достижение (в моих глазах!) не очень хвалили. Мне было обидно. Конечно, теперь я понимаю, что те самые «мелочи» были для Ими огромной победой. Мама с папой всегда пытались мне это объяснить, и мне надо было бы это признать, но у меня не получалось, и я завидовал брату и обижался на родителей.