Мой маленький Будда

Имре не только стремился обеспечить семью материально, но во всём, что касалось Имике, был безотказным моим помощником, а нередко исполнителем всех моих «придумок», некоторые из которых со стороны могли казаться сумасбродными. От многочасовых прогулок по коридору с цветными кольцами до визита к американскому врачу-шарлатану, информацию о котором я прочла в газете, – во всём он был моим партнёром. К тому же он делал всё это, приходя с работы, вместо того, чтобы с бутылкой пива «отдыхать» перед телевизором.

Ещё до свадьбы мы мечтали о троих детях, потому что в его семье было три мальчика, а в моей – три девочки. После рождения Имике мы не отказались от мысли, чтобы у него были младшие братья и сёстры, более того, мы очень хотели этого. Так получилось, что родился только один брат Было бы неправдой утверждать, что муж проводил с детьми много времени (что вполне понятно!), но он старался помочь мне во всём, в чём только мог, без единого слова упрёка или недовольства. Когда дети были совсем маленькими, он даже гладил пелёнки и подгузники, когда видел мою физическую усталость. А когда они подросли, он по утрам возил их в школу, следил за тем, чтобы они занимались спортом, учил их играть в футбол.

Но учёба детей всегда была моим делом. На это у Имре просто не было терпения, он быстро выходил из себя и сдавался. Выражаясь его словами, «он не умел учить». В этом была немалая доля правды, в чём я не раз убеждалась. Имике было лет пять, когда он однажды спросил у папы, показывая на дом напротив:

– Вот там стеклянный домик на крыше – это что?

– Расширительный резервуар теплосистемы, – последовал короткий и точный ответ. Сын широко открытыми глазами смотрел на папу, надеясь на более подробное объяснение, но папа посчитал свой ответ вполне исчерпывающим. Я попыталась обратить внимание мужа на некоторое несоответствие формы подачи информации возрасту «слушателя», но он откровенно признался, что не может другими словами объяснить, что это такое, тем более что это действительно «резервуар…», и пусть ребёнок привыкает к точности выражения мысли! И вообще ребёнку надо говорить правду, а не кормить его сказками.

Точно так же он объяснил четырёхлетнему Балинту, что «птицы-турул» во время «завоевания отечества» показали венграм дорогу в Карпатский бассейн»[12]. Вот так – коротко и ясно. Что такое «отечество», где были те самые венгры, куда они шли и где находится этот самый бассейн, – всё это для ребёнка осталось тайной на долгие годы. В общем, папа показал свою полную несостоятельность в роли учителя. Зато весело было. Я и сейчас люблю наблюдать, как он общается с сыновьями. Правда, теперь нередко случается, что они объясняют «отсталому» отцу что-нибудь новенькое. Если смотреть на них со стороны, их диалоги выглядят мини-спектаклями в жанре трагикомедии на тему «отцов и детей». Особенно весело бывает, когда Имике объясняет папе, как надо решить ту или иную проблему в домашнем хозяйстве: «Мама обычно…» (Без ложной скромности признаюсь, что в этих вопросах мой авторитет непоколебим для всех троих, но Имике это не только не скрывает, но и подчёркивает.)

3.

Мы практически никогда не разговариваем на тему, «что было бы, если бы» Имике есть, и он такой, а не другой. Для меня здесь не существует «если». Но мужчина, даже если он самый хороший отец на свете, многое видит иначе. Для него сын – крепкая ветвь семейного дерева, которая должна давать новые ответвления. «Наследник трона». Продолжатель имени. Продолжатель его самого. Иногда я задумывалась над тем, что мог чувствовать Имре, когда узнал, что его первый сын родился с синдромом Дауна. Как это повлияло на его жизнь? Как изменило планы, связанные с карьерой?