Мой маленький Будда

Позже, когда Имике уже ходил в школу, он точно так же делился с Балинтом всем, что у него было, – начиная с конфеты, полученной от учительницы, до подарка школьного деда Мороза (если это была игрушка, которую нельзя было «разделить», он просил у дедушки Мороза две, потому что «Балинту тоже надо»).

Он и сейчас такой же: бескорыстно любит Балинта, что угодно для него сделает. Не могу сказать, что Балинт не пользовался этим. Поскольку он действительно большой сладкоежка, он всегда с удовольствием принимал сладости, которыми Имике щедро делился с ним. Более того, это стало само собой разумеющимся. В общем-то, это абсолютно нормально, так и должно быть между братьями, если бы это было обоюдно. Но Балинт редко проявлял подобную щедрость в отношении брата, и у него было довольно логичное объяснение этому: «Я ж не по жадности, просто Имике не очень любит шоколад, он даже свой мне отдаёт».

Если у Балинта сломался CD-плеер, он «на время» просил у брата, но, как правило, это «на время» оказывалось практически «навсегда». Если ему что-то нравилось из одежды Имике («Кроха» уже давно догнал и даже перегнал в росте старшего брата), он менялся с ним на то, что ему было уже не нужно (на тебе, убоже, что мне не гоже!). Причём со стороны выглядело так, что это он приносит себя в жертву: «Ими, тебе нравится моя майка? Если хочешь, можем махнуться». Способ действовал безотказно. Он мог уговорить Имике на что угодно (хотя и уговаривать-то не очень надо было!): вынести мусор, погулять с собакой, сделать уборку в ванной или помыть посуду – короче, всё, что было поручено ему самому, но ему было лень заниматься «бессмысленными домашними делами».

На первый взгляд, всё то, что я сейчас рассказала про Балинта, звучит ужасно и выставляет его в жутком свете («Как можно такое писать о своём сыне?!» – слышу я возмущённые голоса). Но на самом деле я совсем не собиралась сравнивать двух братьев, чтобы показать, какой Ими хороший, а Балинт плохой. Нет, он совсем не плохой. Он просто самый обычный ребёнок. Такой, как большинство детей его возраста: кто из них не использует своего выигрышного положения более «умного» (или старшего, или хитрого) брата? Просто на фоне вполне «нормального» эгоизма Балинта бескорыстие Имике ещё больше бросается в глаза. Настолько, что в обществе здоровых и сильных это считается «ненормальным».

4.

А по правде сказать, это всё такие мелочи – кто вынесет мусор и кто помоет посуду! На самом деле Балинт любит Имике и относится к нему с ответственностью не младшего, но старшего брата.

Балинту было лет пять, Имике соответственно уже исполнилось семь. Я иногда отпускала их гулять одних, время от времени приглядывая за ними из окна с четвёртого этажа. Однажды Балинт вбежал в квартиру и, задыхаясь от плача и размазывая по лицу слёзы, с отчаянием закричал: «Мама! Быстрее! Там Имике обижают!» Мы вместе бросились во двор, я еле поспевала за ним. Несколько дворовых мальчишек отобрали у Имике бейсболку и бросали её друг другу, как мячик. Имике пытался поймать шапочку, но у него не получалось, потому что обидчики были старше и ловчее. Балинта в его пять лет до глубины души возмутила эта жестокая игра. Он видел, что над братом издеваются, смеются над его неловкостью. Он скорее чувствовал, чем знал, что это унизительно, что так нельзя поступать! Но он был слишком маленьким и понимал, что в одиночку не сможет заступиться за Имике, поэтому побежал за мной.

В России они вместе ходили в венгерскую школу, более того, в один класс. В Венгрии, каждый в своей школе, они изучали бы один и тот же материал, потому что программа, по которой шло обучение в школе Имике, была упрощённой, и продвигались они гораздо медленнее, чем в обычной школе, куда ходил Балинт. Но в Москве для Имике не было специальной школы, поэтому его приняли в класс Балинта (В 4-й, хотя дома он учился бы в 6-м. Ему исполнилось двенадцать.) Требования были одинаковые для всех. Конечно, Имике приходилось учиться гораздо больше, чем другим ребятам, чтобы хоть как-то соответствовать этим требованиям. Многое надо было просто зазубривать, потому что ему невозможно было объяснить то или иное явление как «логически вытекающее из…». Но, например, в чтении наизусть стихов ему не было равных в классе. Он без запинки декламировал текст венгерского гимна, «Созат», предлинное стихотворение Шандора Петёфи «Тиса», отрывки из поэм «Витязь Янош» и «Толди». На заучивание уходило много времени, но запоминал Ими твёрдо, и стихи оставались в его памяти надолго. Летом, во время каникул, мы неизменно посещали его родную будапештскую школу, и он мог без единой ошибки рассказать любое стихотворение, выученное в течение года. (Большинство детей, среди них и Балинт, «сохраняют» в голове стихотворение лишь до тех пор, пока не расскажут учителю, а потом «удаляют» его, как ненужный файл из компьютера.)