Мой мир заботится обо мне

Физика. Валтерс – замечательный, прекрасно знающий предмет и уважающий студентов преподаватель. Он славился тем, что у него невозможно было списать. Но мне удалось. На экзамене мне попался вопрос, в котором была огромная эмпирическая формула, которую нельзя вывести – её надо помнить, а это просто невозможно. Я, сидя за столом, роняю ручку, нагибаюсь за ней и там, под столом, со всей дури бью себя кулаком в нос. Я с восьмого класса занимаюсь боксом и боли особенно не чувствую. Из носа хлынула кровь – чего я и добивался. Вылезаю из-под парты весь в крови и тихо, вежливо спрашиваю:

– Можно выйти?

– Конечно! – почти кричит преподаватель.

И вот я за дверью в коридоре, сердобольные девчонки мне протягивают носовые платки, а я судорожно хватаюсь за учебник, нахожу нужную формулу и, утеревшись, возвращаюсь в аудиторию и записываю на лист стоящую перед глазами формулу.

* * *

На первом курсе был предмет начертательная геометрия. Я бы ничего о нём и не говорил, если бы не забавный случай. Была у нас в группе симпатичная девочка Майя. А в начертательной геометрии бывают задачки, когда необходимо показать чертежи объекта в трёх проекциях. И я до сих пор помню консультацию по начерталке, на которой Майя просит преподавателя объяснить ей про три проекции отрезка прямой. Преподаватель долго, терпеливо и понятно, с примерами объясняет, как от отрезка прямой на одну из плоскостей получается такая проекция в виде отрезка или точки (если он перпендикулярен данной плоскости), на другую – вторая проекция, а на третью – третья. После долгого и подробного объяснения преподаватель спрашивает у Майи, поняла ли она.

– Поняла, – отвечает Майя и тут же спрашивает: – Но почему у нас отрезок был один, а теперь уже три?

Ну и для закрепления. Идёт экзамен по ТММ – теория машин и механизмов, этакий упрощённый вариант сопромата. Там есть такой тип крепления – «ласточкин хвост», это когда на одной детали есть паз в виде трапеции, а на другой – шип такой же формы. Если вставить шип в паз, то вынуть простым выдёргиванием не получится. Мы сидим в аудитории и ждём своей очереди на сдачу экзамена. Ко мне подходит Майя и просит, чтобы я ей объяснил принцип работы этого крепления. Я объяснил, нарисовал, спросил, понятно ли.

– Да, спасибо, – ответила она.

Подошла наша очередь сдавать экзамен. Зашли, вытянули билеты. Сидим, готовимся. Майя начинает отвечать. Когда она закончила, преподаватель говорит:

– Что-то я не могу определиться, что ставить тебе, Майя, – удовлетворительно или хорошо. Давай сделаем так: пусть кто-то из аудитории задаст тебе вопрос по предмету, и если ты ответишь, то получаешь хорошо.

Конечно же, я сразу поднимаю руку и прошу объяснить принцип крепления «ласточкин хвост» – мы же только десять минут назад с ней это обсуждали. Майя отвечает, что она не знает, как выглядит это крепление… и вроде бы даже обиделась на меня.

* * *

Политэкономия социализма. Феерический предмет, в котором, по-моему, никто ничего не понимает, но идёт игра в серьёзность и важность данного предмета. А вот преподаватель – отличная женщина по фамилии Рыжова. Курит в перерывах вместе с нами, рассказывает анекдоты и смеётся над нашими, в общем – своя. По этому удивительному предмету организовали олимпиаду, и я, непонятно с какого перепуга, решил в ней участвовать. Списал все три вопроса из трёх у соседей: первый вопрос списал у очкарика справа от меня, второй у соседки слева, а третий, по-моему, и сам знал, но удостоверился, что прав, прочитав ответ соседки сзади. Сдали работы, и выяснилось, что мне опять повезло: я удачно списал ответы, оказавшиеся правильными, и в итоге попал в пятёрку лучших знатоков политэкономии социализма. Рыжова в связи с этим поставила мне экзамен автоматом. И вот в конце декабря у нас в группе экзамен по политэкономии социализма. Экзамен проходит в основном здании РПИ на Ленина, 1, это на площади Латышских стрелков. Прямо посередине площади стоит громадный (тринадцать метров в высоту) гранитный памятник – на высоченном постаменте плечом к плечу, спина к спине стоят три гигантских гранитных стрелка. Сидим в коридоре, ждём, когда Ира пойдёт сдавать. Вдруг в нашу аудиторию заходит проректор института и минут через пять выходит оттуда довольный. Вслед за ним в коридоре появляется наш преподаватель Рыжова и, увидев меня, говорит:

– Кадиш, как хорошо, что ты здесь. У тебя же автомат, тебе сдавать не надо, поэтому пойди возьми ведро с водой и швабру и иди помой памятник стрелкам. Дело в том, что завтра на площади какое-то важное мероприятие, а памятник весь расписан всякими «Маня + Саня» и ещё хуже. Приходил проректор и попросил помыть…

Я отвечаю, что всё понимаю и рад бы помочь, но не могу…

– Почему?

– Я здесь, чтобы за Иру волноваться, ей сейчас экзамен вам сдавать.

– Я буду за неё волноваться, иди спокойно, – гово-

рит она.

– Нет, вы так не сможете, я же на отлично волнуюсь! – говорю я, глядя ей в глаза.

– Всё поняла. Иди!

На улице холод, снег… Идиот с «дымящимся» ведром и шваброй вымыл памятник стрелкам, а Ира получила отлично.

Памятник Латышским стрелкам

* * *