Мои миры, твое отчаяние. Танец 1 (СИ)

— При желании я тоже могу навешать лапши на уши. Сушить замучаешься! — надулся Максим.

Гарри немного поерзал на стуле.

— Извините, а что такое МАГи и МИГи? — неуверенно спросил он.

В комнате повисла тишина.

— Прости, но, Поттер, как ты вообще попал в Дурмстранг? — ошарашено спросил Станислав.

— Я просто в Хогвартс не хотел. Почитал в общих чертах об образовании, что дается здесь и вот… — он развел руками. — У нас сдают СОВ и ЖАБА.

— МАГ — это магическая академическая граница, МИГ — магическая институтская граница. Это экзамены, которые оцениваются по стобальной шкале и состоят из практической и теоретической частей, — объяснил Виктор. — Это система принята Россией, странами Восточной Европы и некоторыми Западной. На основании экзаменационного табеля, аттестата и свидетельства адептства принимают или сразу на работу, или на курсы профессиональной подготовки.

— Хм… Интересно, действительны ли будут результаты экзаменов в Англии.

— Думаю, да, — задумчиво отозвался Станислав. — Должна же быть какая–то схема перевода баллов одной системы в другую.

— Надо будет узнать об этом как можно больше, — ответил Гарри.

— Конечно! Это же касается твоего будущего! — воскликнула Каролина.

— О, я не думаю, что Темному лорду стоит беспокоиться из–за каких–то баллов, — весело произнес Лука Ковач.

Гарри смерил его тяжелым взглядом.

— Если я стану Темным Лордом, то непременно сделаю тебя своим придворным шутом и буду жестоко наказывать за каждое неудачное выступление.

— Ну что вы, господин! — в притворном ужасе воскликнул Лука. — Пощадите! У меня две сестры, которые учатся с вами на одном курсе. Как же они без меня?

— В таком случае я женюсь на них! На двух сразу!

— О, господин, не стоит! Тогда вы накажете себя. Они совершенно невыносимы! — искренне сказал Ковач.

Зал совещаний наполнился громким смехом.

— Наверное, нам лучше разойтись на столь оптимистической ноте, — улыбаясь, произнес Станислав.

Вся следующая неделя превратилась в нечто неподдающееся описанию. Гарри сначала бегал за своими одноклассниками, чтобы отдать им несчастные бланки, потом чтобы забрать их. Добрая часть о них просто забывала, и мальчику буквально приходилось стоять над душой нерадивых студентов, пока они заполняли графы.

Понамучившись с бланками, Гарри по достоинству оценил значение выражения: «Инициатива наказуема». Но у мальчика дела шли гораздо лучше, чем у того же Луческу, которого некоторые ребята просто игнорировали. Проделать что–то подобное с Гарри не рисковали. Возможно, свою силу имела определенная репутация, которая появилась не так давно. Поттер стал даже замечать жалостливые взгляды на Тадеуша и его отряд. Хоть его отношения с братьями Бруевичами наладились, данное обстоятельство злило его. Поступок Тадеуша, по меньшей мере, был низким и явно не заслуживал никаких поощрений.

Через неделю состоялось ещё одно собрание глав. Длилось оно около четырех часов. Сначала никак не удавалось выделить деньги на магический фейерверк. Потом Альжбета и Каролина чуть не устроили дуэль из–за того, что не могли договориться о цветах, которыми необходимо будет украсить помещение. Виктор же до хрипоты спорил со Станиславом о допустимом количестве алкоголя на празднике. Остальные же никак не могли утвердить меню. Одним не нравились овощи, другим рыба, третьим мясо.

В итоге всех споров наконец–то все организационные вопросы были решены, и ребята поспешно разошлись. Мальчик давно не чувствовал себя настолько раздавленным или уставшим. Голова сильно болела. Все, чего хотелось, — это просто спать, желательно несколько дней, безо всяких перерывов на что–либо.

В комнате было приятно сумрачно и Гарри даже не стал включать свет. Он добрел до своей кровати и повалился на постель, накрывая собой Сириуса, который возмущенно фыркнул.

Крестный постоянно стремился быть с мальчиком, особенно после последнего инцидента. Он следовал за ним по коридорам, ждал около классов, чтобы проводить до следующего кабинета, сидел у дверей Трапезного и Тренировочного залов. Некоторых это вначале удивляло, а потом просто привыкли. По всей видимости, странности, связанные с Гарри, перестали воспринимать как что–то из ряда вон выходящее.

Гримм выбрался из–под мальчика и вытянулся рядом с ним, обнимая его лапами. Они всегда так спали. Гарри не хотелось себе признавать, что он очень привык к Сириусу, к его теплу. Постоянное присутствие крестного стало чем–то обыденным и теперь мысли о скором расставании с Блеком вызывали у мальчика чувство печали.

— Когда я уеду на лето к Снейпу, то оставлю тебя у Люпина.

Гримм приподнял голову и рыкнул, отрицательно покачав мордой.

— Ты сам знаешь, что так будет лучше. Не забывай, что мой опекун прекрасно знает, кто ты. Он вряд ли тебе простит последнюю попытку убийства его. Я не уверен, что смогу защитить тебя.

Пес накрыл морду лапой.

— Ну что ты, — усмехнулся мальчик. — Тут нечего стыдиться. Сейчас у меня больше возможностей. Тем более… Мы же, наверное, друзья… Поэтому и забота друг о друге должна быть взаимной, а не односторонней. Я вижу, как ты стараешься. Спасибо тебе.