Мой (не)любимый дракон (СИ)

Приподнявшись на локтях, я с интересом огляделась. Комната оказалась очень просторной, если не сказать огромной. Широкая кровать пряталась в алькове под изумрудным с золотой бахромой балдахином. Повсюду горели свечи — на изящных столиках чёрного дерева, на подоконниках стрельчатых окон, чередовавшихся с витыми колоннами; над каминами. Пламя свечей отбрасывало тени на стены, увешанные гобеленами с красочными изображениями райских садов и гуляющих по ним златовласок. Каменный пол устилали мягкие пушистые ковры. Сундуки и лари темнели по углам спальни. Заметила два глубоких кресла и множество мягких пуфов, а ещё туалетный столик с поблёскивавшим на нём серебряным кувшином да тазиком для умывания. Рядом стоял раскрытый резной ларец, из которого выглядывала нитка розового жемчуга, венчавшая самоцветы разной формы и размеров в ажурных оправах из светлого и чернёного серебра.

Мабли проследила за моим взглядом.

— Подарки наследника. Хотите взглянуть?

— Давай ты меня сначала выкупаешь и накормишь, — припомнила служанке её слова, — а потом уже будем восхвалять щедрость Его Великолепия.

Облегчённо выдохнув, девушка позвала меня в купальню. Не такую просторную, как в хоромах «папеньки», но тоже обставленную со вкусом.

Четвертью часа позже, пока я утоляла голод, сидя за туалетным столиком, Мабли споро укладывала мои волосы. Снова закрутила их над ушами и спрятала под серебристые сеточки, соединённые тонким шнурком, украшенным драгоценным камнем, формой и цветом напоминавшим дождевую каплю.

— И во лбу звезда горит, — прокомментировала я, когда девушка поправила украшение, так, чтобы волшебная капелька мерцала точнёхонько у меня над переносицей.

Один из многочисленных подарков месье Герхильда, проявившего небывалую щедрость. Хотя, признаюсь, я ожидала, что мне в шкатулку по его приказу положат дохлых лягушек. Ан нет, вон и перстенёчки с сапфирами, и жемчужные подвески, и шикарная рубиновая парюра. И много-много чего другого.

Не жмот и на том спасибо. Жаль, домой с собой это добро не заберёшь.

Покончив с причёской, Мабли стянула со спинки кресла нижнее платье из серебристой ткани, по подолу украшенное россыпями прозрачных, словно роса на лепестках роз, камней. Верхнее, распашное, — из плотного шуршащего шёлка было василькового цвета, с глубоким прямоугольным вырезом и расклешёнными от локтей рукавами. Широкий пояс, пущенный под грудью, подчёркивал пусть и скромных размеров, но всё-таки имевшиеся у нас с Фьяррой в наличии формы.

Не прошло и часа, как я была во всеоружии. Пожелав себе удачи, отправилась знакомиться с алианами. Авось повезёт, и они расскажут мне о Скальде что-нибудь интересное. А главное, полезное.

Распахнув передо мною двери уютной гостиной, Мабли юркнула обратно в коридор. А я застыла на пороге, сражённая наповал взглядами-копьями, метнувшимися в мою сторону. Сердце испуганно ёкнуло, мурашки побежали по коже.

Не сразу, но всё же заметила, что не все девушки смотрят на меня, как на врага народа или на бомбу замедленного действия, которая пусть и не сейчас, но всё равно когда-нибудь обязательно рванёт.

В глазах некоторых читалось любопытство, а губ касались вполне тёплые улыбки.

Правда, я всё равно нервничала и чувствовала, как на меня всё сильнее давит атмосфера враждебности. Она исходила от пятёрки красоток, оккупировавших дальний диванчик, тонувший в полумраке. Другая, малочисленная группка невест расположилась на подушках, в творческом беспорядке разбросанных возле камина. Эти алианы, наоборот, источали радушие. Оставалось надеяться, что искреннее.

Я условно поделила гостий Его Великолепия на команду светлых и тёмных.

— Доброго вечера, леди… эсселин! — поправилась спешно. Закусила губу, боясь ляпнуть ещё какую глупость.

Дабы уровнять счёт, примкнула к «светлым». Тем более что тоже хотела погреть косточки у камина. Блодейна вырвала меня из душного московского лета и безжалостно забросила в зимнюю стужу. Не то чтобы я была неженкой и не привыкла к морозу, но всё же считала себя созданием теплокровным и мечтала о переезде куда-нибудь поближе к югу. Где в холодное время года солнце не только светит, но ещё иногда и греет.

Вздохнув тихонько, едва не прослезилась от жалости к самой себе. Лёшик с этой фальшивкой сейчас на пляжах в Тенерифе загорают. А я тут, коченею.

— Эсселин Сольвер, рада знакомству, — лучезарно улыбнулась шатенка, обладательница задорных кудряшек, спрятанных под чёрной сеткой в бриллиантах, и очаровательных ямочек на щеках.

Девушка сидела ближе всех к камину и хрустела сухариками, которые жарили тут же на маленьких шампурах, или как там они называются. Поварёнок в светлом колпаке нанизывал на них комочки теста и протягивал к огню.

— Меня зовут Ариэлла. Ариэлла Талврин, старшая дочь князя Деррена.

«Номер семь», — вспомнила я и ответила Ариэлле такой же открытой улыбкой.