Мой (не)любимый дракон

Даже когда премудрый погрузился в воду и угрем скользнул под моей лодкой, заставив ту тревожно качнуться, еще до конца не осознала, что пытка закончилась.

И, пока змей тестировал других девушек на чистоту помыслов и плоти, я лежала, не в силах пошевелиться. Просто глазела в небо, одну за другой низвергавшее дождевые капли, на сизые комья туч, то тут, то там подсвечиваемые вспышками молний.

Не шелохнулась даже когда дернулась лодка, притягиваемая к берегу сильными руками мужчины, так похожего на моего мужа. Безвольно лежала сломанной куклой, не чувствуя собственного тела.

Лишь когда кто-то потянул меня за руку, заставляя подняться, а потом набросил мне на плечи плащ, согретый теплом чужого тела, с усилием подняла голову и встретилась взглядом с темными глазами Лешкиного двойника.

– Пей скорее, – хрипло шепнул мужчина и сунул в руки кружку с чем-то горячим и ароматным.

Чем – не спрашивала. Просто сделала несколько глотков, ощущая, как потихоньку согреваюсь и оживаю.

– Вот, так намного лучше, – улыбнулся знакомый незнакомец, имя которого я хотела бы узнать, но не отваживалась спросить. – Румянец тебе к лицу.

– Спасибо.

Потупилась и услышала раздавшийся совсем близко испуганный крик.

Сжимая меж ладоней кружку с горячим питьем, поспешила к другим алианам, обступившим Майруэн. К ней стервятниками слетались маги и эссель Тьюлин.

Мокрая сорочка льнула к хрупкой фигурке дрожащей девушки, по щекам, смешиваясь с озерной водой, катились слезы. Узоры, похожие на те, что проступали у меня на коже всякий раз, когда Герхильд до меня дотрагивался, сейчас покрывали кисти, шею и ступни Майруэн. Вот только они не сверкали серебром, а больше походили на выгоревшие мутно-зеленые татуировки.

– Прелюбодейка! – прошипела эссель Тьюлин и, брезгливо поморщившись, демонстративно сплюнула себе под ноги. То же самое проделали и мужчины.

Спрятав лицо в ладонях, Майруэн съежилась и зарыдала.

Некоторые невесты, вроде Хелет и Ариэллы, смотрели на бедняжку с сочувствием. Другие, такие как Керис, пренебрежительно кривились. А кто-то и вовсе косился в ее сторону с опаской, как будто Майруэн не невинности до брака лишилась, а была серийной убийцей.

Какие же они все-таки все тут… средневековые.

Его великолепие застыл каменным изваянием. И лицо у него тоже было каменным. С каким-то леденящим душу спокойствием, безразличием смотрел он на плачущую невесту. Теперь уже, кажется, бывшую. Хорошо хоть не плевался, беря пример со своей свиты. Скальде выглядел невозмутимым, но что-то мне подсказывало, что в душу его сейчас, как на шабаш, слетаются демоны.

– Уведите ее. Пусть переоденется, – бросил он глухо и велел другим алианам: – Вы тоже скорее переодевайтесь. – После чего объявил громко: – Возвращаемся!

– Ваше великолепие, – начала было эссель Тьюлин, недобро косясь на Майруэн, которую, приобняв за плечи, уводила к каретам Ариэлла.

Но тальден ее перебил:

– Отправьте девчонку домой сегодня же. А эсселин Сольвер, – почувствовала, как в спину мне ледяным осколком вонзается взгляд, – сразу по возвращении в замок пусть осмотрит эррол Хордис.

Хордис? Кто еще такой этот Хордис?

Зря я обернулась. Меня чуть не сбило с ног волной глухой ярости, прокатившейся от Герхильда ко мне. Даже кружку от испуга в снег уронила. И как-то быстро согрелась в пламени драконьего гнева.

– Как будет угодно вашему великолепию, – раболепно поклонилась командирша и метнулась ко мне. Ощутимо впившись ногтями в локоть, потащила к каретам, шипя на ухо: – Если и ты ему соврала…

– Что, будет еще проверка?

– Будет! Для тебя лично!

А все так хорошо начиналось…

* * *

Обратная дорога в Хрустальный город прошла под девизом: «Скажешь слово – вышвырну из повозки!» Мне не повезло застрять в одной карете с эссель Тьюлин и зареванной Майруэн. Попытка утешить бедняжку была мгновенно пресечена гневным окриком помалкивать и испепеляющим взглядом тусклых карих глаз с пучками морщин, которые собирались во внешних уголках, когда мадам хмурилась. То есть всегда.

Мысленно послав генеральшу в направлении, уже хорошо известном Герхильду и Блодейне, откинулась на мягкие подушки и прикрыла глаза. Но задремать не получилось. От всхлипов «помеченной» змеем алианы тоскливо сжималось сердце. И в голове, точно грызуны под половицей, копошились мысли о предстоящем эксклюзивном испытании. Которое, если правильно поняла, будет проводить некий загадочный эррол Хордис.

Как же я завидовала другим невестам! Их сейчас вкусно покормят, потом спать уложат. Мое же будущее представало туманным, вроде тех седых облаков, что сейчас клубились под нами.

А все Хадааантис! Поменьше бы демонстрировал свои идеально сохранившиеся за тысячелетия зубы да вытанцовывал перед лодкой. Спасибо, конечно, что проникся моей проблемой и не выдал, вот только наше затянувшееся общение, увы, не прошло незамеченным.

Печенкой чую и всеми остальными органами своего многострадального тела – этот эррол Хордис из меня сейчас всю душу вытрясет.