Мой (не)любимый дракон

К моему величайшему разочарованию и такой же немалой досаде, эссель Тьюлин не позволила мне «заглянуть на секундочку к себе попудрить носик». Другими словами, сходить по нужде – предлог, которым я надеялась воспользоваться, дабы увидеться с Мабли и расспросить ее о незапланированной проверке.

– У лекаря свою нужду справишь, – не пошла на контакт бессердечная.

Велев Майруэн быстро идти собираться, а потом, не мешкая, выметаться из замка, зашагала по галерее, испещренной узкими витражными окнами, сквозь которые проникал тусклый свет пасмурного дня. Разноцветные блики стелились по каменному полу мерцающим ковром, сотканным из причудливых узоров.

Оказавшись в узком затхлом коридорчике, конвоирша постучалась в дверь и, не размениваясь на приветствия, по-хозяйски ее распахнула.

– Эррол Хордис, к вам эсселин Сольвер пришла!

Еще бы сказала – прибежала…

– Входите, входите, – поспешил нам навстречу щупленький невысокий мужчина непонятного возраста: не то до сорока, не то после пятидесяти. Путаясь в складках темного балахона, он на ходу поправлял так и норовивший соскочить с глаза монокль, цеплявшийся за мешковатую одежду золотой цепочкой. – Я уже предупрежден.

Какие здесь все шустрые.

Одарив подопытную, то бишь меня, дежурной улыбкой, эррол Хордис отвел эссель Тьюлин в сторону и принялся о чем-то с ней перешептываться. Полагаю, обо мне. Иначе бы не выворачивал себе шею, глядя в мою сторону.

Сегодня я стала гвоздем программы. Вторым, правда, после Майруэн.

Пока лекарь и сваха перемывали косточки невесте номер девять или уже, наверное, восемь, я оглядывалась по сторонам, желая понять, где именно меня будут осматривать и как тут обстоят дела с санобработкой.

Помещение было довольно просторным, освещенным несколькими масляными светильниками да пламенем, пожирающим поленья в камине, из-за чего те жалобно потрескивали. Полумрак, разбавленный золотом огней, и дождь, мягко шелестевший за окнами лаборатории, действовали умиротворяюще. Не заметила, как расслабилась. Лениво заскользила взглядом по стеллажам, высившимся вдоль каменных стен. По длинным, грубо сколоченным столам, тянувшимся от входа в лабораторию до самого камина. Возле него темнело старенькое потертое кресло да лежала, растекаясь по полу бурой лужицей, медвежья шкура.

Все полки, как и столы, были сплошь заставлены склянками разных форм и размеров. Некоторые, из прозрачного стекла, не стесняясь, демонстрировали свое содержимое, которое вызывало скорее чувства опасения и гадливости, нежели интерес. В одной пузатой емкости, например, виднелись лапки: не то лягушачьи, не то какой другой живности. В бутыли полкой ниже плавали чьи-то глаза, я насчитала аж целых шесть штук.

Интересно, куда меня здесь будут укладывать? Нет, на такую роскошь, как гинекологическое кресло, я даже не рассчитывала. Но хоть минимальные условия для пациентов они же должны создавать! Или будет проверять в своем затрапезном кресле? А может, просто сдвинет в сторону склянки и велит лечь на стол? Брезгливо дотронулась до шероховатой поверхности – столешница оказалась липкой и грязной.

Фе!

– Не волнуйтесь, эссель Тьюлин, уж меня-то точно никто не проведет, – успокоил ворчунью лекарь и выпроводил ее за дверь, после чего обернулся ко мне: – Ну что ж, эсселин Сольвер, сейчас мы с вами познакомимся поближе! – Мужчина растерянно заозирался, словно что-то искал. Просканировав полки взглядом, вздохнул печально и подошел ко мне. – Присаживайтесь… Э-э-э… Да вот прямо сюда и присаживайтесь!

То, чего так опасалась, свершилось: меня усадили на стол, и я приклеилась к нему юбкой. Сделала пометку в памяти: когда выберусь отсюда (если выберусь), обязательно сожгу к чертовой бабушке платье для пущей дезинфекции.

Лекарь сосредоточенно затеребил свою козлиную бородку.

– Значица, его премудрость отнесся к вам с подозрением. Интересно…

Щуря правый глаз, чтобы не уронить монокль, шагнул ближе.

– Мне раздеваться?

Обидится, если попрошу хорошенько помыть руки прежде, чем до меня дотрагиваться?

– Зачем?

От удивления эррол Хордис все-таки уронил стекляшку, и она повисла на цепочке, слабо поблескивая на фоне темно-серой лекарской униформы.

– А разве вы не будете меня осматривать?

Мужчина озадаченно поскреб затылок.

– Нет. Я дам вам гуантилью. – Выпятив тощую грудь, постарался придать себе строгий и грозный вид, правда, у него это плохо вышло. – Но прежде, эсселин Сольвер, я обязан вас спросить, и заранее прошу извинить меня за мой нескромный вопрос. Пожалуйста, отвечайте искренне. Это чрезвычайно важно! Состояли ли вы когда-нибудь в… хм, близких отношениях с мужчиной? Очень близких, – кашлянул неловко. – Ну вы понимаете, о чем я.

– Нет, не состояла.

Мой визави облегченно выдохнул, улыбка осветила его простоватое, с крупными чертами лицо.