Мой (не)любимый дракон

Скальде даже подумывал отказаться от невесты. Но чтобы не оскорбить чувства князя, сдержался, решив для себя, что Фьярра, каким бы ярким ни был обручальный узор – свидетельство их сочетаемости, одной из первых покинет Ледяной Лог. Пусть не после испытания на невинность, но после следующих проверок точно. И вот должен был состояться второй этап отбора, а он уже был не уверен, готов ли ее отпустить.

Жалеть юную княжну больше не получалось. Ну не вызывала она жалости! Интерес – да. Иногда раздражение. За то, что так любила дерзить. Без страха смотрела ему в глаза, каждым взглядом бросая вызов. Не смущалась говорить искренне, прямо. Хоть свободомыслие не приветствовалось и не поощрялось. И было несвойственно алианам, да и вообще девушкам ее возраста.

Было в ней что-то неправильное, нелогичное и вместе с тем интригующе-притягательное. Что-то, лишавшее его привычного равнодушия. Покоя. Заставляло думать о дерзкой невесте, вместо того чтобы сосредоточиться на других алианах, искренне желавших его внимания.

На Керис, Хелет и Рианнон. Майлоне, в конце концов. Последние дни его великолепие честно пытался ими увлечься. Хотя бы одной из них. Заставить себя ощутить хоть каплю нежности. Ведь у этих девушек обручальный узор тоже проявился достаточно ярко.

Подавали также надежды Гленда и Ариэлла.

Все они могли похвастаться идеальным воспитанием, манерами, красотой. А главное – выгодно выделялись на фоне Фьярры послушанием. И, в отличие от эсселин Сольвер – этой маленькой бунтарки с мятежным взглядом и такими соблазнительными сочными губами, которые за вчерашний вечер в мыслях он не раз успел попробовать на вкус, – не мечтали вернуться к безымянному возлюбленному. Какому-то сопливому мальчишке, которого эта вертихвостка и не думала забывать. И как могла боролась с привязкой. Столь ей отвратительной.

А значит, он поступает правильно, отпуская ее. Сейчас освободит от чар, а после останется только наблюдать, как Фьярра провалит одно из испытаний. С ее нежеланием выходить замуж это наступит скоро.

Дождавшись, когда эсселин Сольвер соберется и соизволит его принять, тальден переступил порог спальни. Чтобы встретиться с алианой взглядом. И понять…

Что ему не хочется ее отпускать.

Глава 20

Молчание затянулось, превратившись в долгие секунды ожидания, которые напряженно отсчитывало мое бедное сердечко. Я чувствовала взгляд тальдена: холодный, как все айсберги Арктики, и вместе с тем обжигающий. Плавящий меня, словно сосульку, непонятно каким образом очутившуюся в знойной пустыне. Хотя из нас двоих сосулькой был Герхильд, а я, скорее, становилась искрой бенгальского огня.

В его присутствии, под его взглядом.

Машинально поправила рукав платья, все норовивший сползти с плеча. Зачем-то пригладила волосы, после сна напоминавшие развороченное птичье гнездо, которое нам с Мабли за несколько несчастных минут так и не удалось превратить в послушную шелковистую волну. Огляделась украдкой. Наверное, искала служанку, которой уже давно и след простыл, а на самом деле просто старательно избегала встречаться взглядом с незваным гостем.

Лучше мерзнуть в остывшей за ночь комнате, нежели снова сгорать в невидимом пламени, что охватывало меня всякий раз, стоило оказаться в плену его глаз.

– Ваше великолепие.

Вспомнив, как следует приветствовать это ледяное искушение, опустилась в уже ставшем привычным реверансе.

Начинаю привыкать к здешним порядкам?

Вот гадство.

– Чем обязана такой чести? – исподлобья взглянула на мага. Внутренне напряглась, когда он двинулся ко мне.

Легко коснулся рукава моего платья, разрешая этим жестом подняться. На какой-то миг наши пальцы соприкоснулись, и магическая вязь на кистях, будто только того и ждала, снова замерцала. Напоминая, что нахожусь я в теле-клетке, идеально подходящем этому мужчине. И что тело это – подлый предатель – ни в какую не желает сговариваться с моим разумом.

– Я хотел…

– Да, Мабли что-то об этом рассказывала.

И снова тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в каминах и моим дыханием, мне самой кажущимся оглушительным.

Интересно, долго еще на ковер придется пялиться, разглядывая синие, бордовые и приглушенно-желтые завитки тканого узора? Пока его великолепие соизволит выродить свое желание? Надеюсь, они у нас все-таки разные. И его – достаточное приличное. Никак не связанное с провокационными картинами, всю ночь терзавшими мое сознание.

Оттого и смотреть на него не получается. Устав таращиться в пол, устремила взгляд на плечо тальдена, подумав отстраненно, что все придворные как придворные – в камзолы, дублеты яркие обряжаются. А этот то в черном, то в сером. Сейчас вот в темно-коричневом, едва тронутом золотым шитьем. Из мягкого бархата, под которым прячется шелк сорочки. А под ней…

У-у-у, дурацкий Герхильд! И зачем только пришел!

Словно прочитав мои мысли, тальден все-таки закончил начатую им черт знает когда фразу:

– …вернуть вам булавку.

– Булавку?

Даже не сразу поняла, о чем это он. Успела позабыть о вчерашнем подарке, поглощенная вчерашне-сегодняшним сном.