Мой (не)любимый дракон

Она боялась его. Тряслась, будто в приступе лихорадки. А может, ее действительно лихорадило… Кожа была обжигающе горячей, виски блестели от испарины. Губы, которых не смели касаться никакие другие губы – именно эта мысль занозой засела в сознании – порозовели, вызывающе припухли. То ли сама их искусала, то ли за нее это сделал Крейн.

Крейн… Тьма внутри разрасталась, смертоносными щупальцами впиваясь в сердце.

Кто бы мог подумать, что разрыв привязки окажется для нее настолько болезненным. Вместо неприятного, но вполне терпимого головокружения – сильный жар и непролитые слезы в широко открытых глазах. Как будто девчонка, сама того не осознавая, боролась с наложенными на булавку чарами. Не разумом, чувствами цеплялась за возникшую между ними связь.

Бред. Если алиана с чем и сражалась с момента заключения помолвки, так только с ненавистной ей привязкой. Мечтала ведь сбросить оковы магии. А теперь что, сама за них хватается, тем самым обрекая себя на страдания?

Как же с ней все-таки сложно! Настоящая головоломка.

Или она трясется из-за угрызений совести? Испугалась последствий своего безрассудства?

Зверь внутри заворочался, рыкнул раздраженно, и девчонка, будто почуяв заточенного в человеческую плоть хищника, сжалась в комок. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от неприятного ей прикосновения.

А от Крейна, говорят, не отбрыкивалась.

Схватив девушку за запястье, тальден притянул ее к себе. Можно было бы и пообходительней, поласковее, если бы не охватившее обычно холодный рассудок пламя гнева. Скальде внимательно посмотрел алиане в глаза, подернутые пеленой слез. Темный зрачок – зеркало, отражавшее его обратившееся в камень лицо – почти закрыл собой кристально-голубую радужку.

– Я не хотела… Он сам меня обнял. Честное-пречестное. Мне так плохо, – захныкала, словно маленький ребенок.

И зачем только с ней связался? Хотел поступить благородно. К таграм благородство!

Обуздав эмоции, уже готовые прорвать ледяную броню, в которую он привык себя облачать, маг подхватил слабо упирающуюся невесту на руки. Хрупкое, горячее тело, казалось, было легче воздуха.

– Что вы делаете? – испуганно взвизгнула строптивица.

– Исправляю свою ошибку.

Зачем-то ногами задрыгала – ни минуты не может без протеста – и даже ударила его ладонью по груди.

– Пустите!

Хотя ударила – громко сказано. В младенце и то силы больше. Вспомнив, у кого находится на руках, благоразумно притихла.

Жаль, ненадолго.

– Ошибку исправляете – в смысле, собрались меня отсюда выбросить? Во двор или сначала подниметесь на самую высокую башню?

– Лучше не искушайте.

– Не буду.

Снова умолкла и принялась украдкой озираться, робко поглядывая на придворных, которым именно в этот час приспичило шляться по замку.

Перешептывания, любопытные взгляды встречали их, назойливо липли, тащились следом. У некоторых в глазах читались ревность и обида: алианы тоже вышли посмотреть на бесплатное представление.

Где-то в толпе мелькнула отливавшая золотом копна Даливы. Скальде мысленно выругался, предчувствуя непростой разговор с графиней. Он нуждался в любовнице, нуждался в ее теле, на время вбиравшем в себя крупицы способной свести его с ума силы. Пусть и ненадолго, но связь с д’Ольжи приносила облегчение. Оттягивала роковой момент, когда он уже будет не властен над собственным рассудком.

Если ему повезет и он получит свою ари, Даливе придется исчезнуть из его жизни. Вот только Скальде порой начинало казаться, что у ее сиятельства на собственное будущее другие планы.

Просторный зал, полнившийся жужжанием голосов, сменился пустынной галереей, серой, с единственным ярким акцентом – витражными окнами.

– Так куда вы меня несете? – подало голос ходячее недоразумение.

Впрочем, в данный момент недоразумение это удобно устроилось у него на руках. Алиана почти перестала дрожать. Заметно успокоилась и больше не смотрела на Скальде глазами перепуганной лани.

– Туда, куда вас должен был отвести герцог, вместо того чтобы целоваться с вами в парке, – к лекарю.

– Для протокола хочу отметить, что смутно помню, что там на самом деле произошло и имел ли место злосчастный поцелуй, о котором вам наябедничали. А если и был, то это герцог со мной целовался, а не я с ним.

– А разве есть разница?

– Еще какая! – фыркнула девушка, обхватывая его шею руками. – Вот если я сейчас возьму и поцелую вас, это же не будет означать, что вы были согласны со мной целоваться и хотели того же самого? Значит, получится, виноватым окажетесь не вы, а я.

Скальде даже смутно не представлял, чего на самом деле хотела алиана. В своих желаниях он уже успел разобраться, хоть все еще не понимал, откуда они могли взяться. Например, сейчас он был не против запечатать эти чувственные, сладкие губы тем самым поцелуем, о котором она только что ему говорила. Крепче прижать к себе юное тело – вместилище такой строптивой души. Хотелось и дальше чувствовать, как девушка касается его плеч своими маленькими, теплыми ладошками. Вдыхать запах ее нежной, сейчас такой горячей кожи. Цветочный, теплый, медово-солнечный.