Мой (не)сносный сосед

– Хочешь море с парусами? Хочешь музык новых самых? Хочешь, я убью соседей, что мешают спать? – я игнорирую тонкий намек на толстые обстоятельства и вслушиваюсь в расслабленный тягучий голос, отмечая, что, хоть Кнопка и не Алла Пугачева, но поет она вполне прилично. Куда как лучше и меня, и Захара, и Феликса вместе взятых.

И, пока я плаваю в своих размышлениях, она вливает в меня полную кружку крепкого черного чая с сахаром, наполняет ее снова и подталкивает ко мне блюдце с гренками, на запах которых я, вероятно, и пришел. Потому что при виде равномерно подрумянившегося хлеба у меня во рту собирается слюна, а желудок урчит так громко, как будто его год держали на голодном пайке. Предатель!

Однако, к огромному разочарованию, насладиться кулинарными талантами хозяйственной соседки в полной мере мне не дает наглая морда – Лагутин. Он буквально выдирает меня из-за стола и, перейдя на заговорщический шепот,  слезно просит забрать его из «Техаса».

– Лучше б тебя в Америку занесло, идиот, – я притворяюсь что не вижу, как насмешливо закатывает к потолку  свои голубые глазища Васька, и с обреченным вздохом вызываю машину. Не желая даже примерно представлять, сколько бабла друг успел выложить в дорогущем стрип-клубе.

 Захара я нахожу на сцене облепленным пятеркой экзотических танцовщиц в красивом кружевном белье и разноцветных боа. Судя по блаженной улыбке на лице у друга и отсутствию на нем рубашке и джинсов, происходящее устраивает его в полной мере. И мне буквально приходится выцарапывать товарища из цепких женских рук, не желающих лишаться безлимитного источника дохода на эту ночь.

 – Ты – идиот, – повторяю, наверное, в двадцатый раз за вечер, заталкивая сопротивляющегося Лагутина в подъехавший хендай, и клятвенно обещаю найти другу его одежду.

В довесок к оказавшейся невыполнимой просьбе получаю пару очаровательных близняшек, которые намертво ко мне приклеиваются и очень убедительно клянутся, что боятся ночевать в одиночестве. Так что мне приходится запихивать и их в припарковавшееся неподалеку такси и поминать добрым словом и Захара, и его двадцатипятилетие. А затем миновать полутемный холл под осуждающим взглядом суровой консьержки тети Зины  и тратить битый час на то, чтобы уложить в кровать чересчур активных, весьма пьяненьких девиц. Мрак!

И, если я думаю, что на этом мои злоключения заканчиваются, то я очень и очень сильно ошибаюсь.

– Алло, мам, – телефон разрывается вот уже добрых десять минут, а мне не хватает силы воли вырубить чертов гаджет. Потому что если я не возьму трубку, способная довести любого до белого каления Филатова Агата Павловна поднимет на уши все больницы, отделения полиции и морги города. И плевать ей с высоченной колокольни, что порядочные матери своих отпрысков в семь утра не беспокоят, да и живу я сам десять лет как.

– Ванюша, привет, – бодрый голос на том конце провода раздражает своей жизнерадостностью и вынуждает уткнуться лицом в подушку, а мама, недолго думая, переходит с места в карьер: – А я тебе такую девочку подыскала. Умница, красавица, хозяюшка!

От подобного заявления меня перекашивает, и я прикладываю максимум усилий, чтобы не разразиться потоком брани, в котором цензурными будут только предлоги и междометия. Родительницу обижать, конечно, нельзя, но ее желание женить единственного сына давно сидит у меня в печенках и регулярно доставляет массу проблем.

– Мам, ты опять? – я горестно вздыхаю, пытаясь дотянуться до прикроватной тумбочки с вожделенным стаканом воды на ней и не задеть растянувшееся рядом сладко сопящее тело.

– Да опять, Ваня. Я уже не молода и хочу успеть понянчить внуков, – мое мнение по этому вопросу деятельную женщину не интересует, и она в очередной раз заводит старую шарманку, искренне веря, что окружающие должны следовать ее планам беспрекословно. – Мы с Катенькой приедем к тебе завтра.

– Никаких Кать завтра не будет, – безапелляционно гаркаю я, окончательно выходя из себя от подобных поползновений ограничить мою драгоценную свободу. И, дабы предупредить возможные споры и свести на нет заготовленные аргументы, зачем-то ляпаю: – у меня уже есть невеста, мам.

От такого заявления одна из близняшек с грохотом брякается с кровати, кувыркнувшись, и взирает на меня так укоризненно своими светло-серыми глазами, как будто вчера я успел ей пообещать не только руку и сердце, но еще и яхту и кольцо с бриллиантом в придачу. Вторая сестра, очевидно, более приспособленная к жизни и привычная к несправедливым вывертам судьбы, лишь горестно вздыхает, прощаясь с перспективой пожить какое-то время за мой счет.

– Завтра в десять жди, – и, пока девчонки пытаются переварить свалившуюся на них информацию, Филатова Агата Павловна отдает приказ генеральским тоном и отключается, оставляя мою обалдевшую тушку наедине с извечными вопросами, никогда не теряющими ни остроты, ни злободневности: «Что делать?» и «Кто виноват?».