Мой небесный друг

На вызов не всегда найти мог нужного ответа.

Когда Хань Синь прогнал из княжества Ци Тянь Гуана,

То я послал в Лоян (25) Лю Бану сразу же прошенье,

Где требовал ему дать титул князя без обмана,

Но ханьский царь разгневался, не дал своё решенье.

Он закричал: «Ублюдок! Он стать князем уж мечтает,

Когда Чу не повержена в прах. О себе печётся,

Не доведя сраженье до конца, лавры желает

Уж получить, мне с таким трудно в будущем придётся».

В то время Чжан Цзыфан был сзади и шепнул на ухо:

– «Мой государь, когда берёшь кого-то в услуженье,

О крупном помни, к мелочам имей пренебреженье,

Дай, что он просит, и не отдавайся спорам, слухам».

Сказал царь: «Истинный муж титул, настоящий, носит,

А не поддельный»! Приказал составить тут бумагу,

Чтобы ему титул князя всех Трёх Ци (26) дать за отвагу,

Добавил окруженью: «Герой титулов не просит».

Я понял, что к Хань Синю царь отнёсся с подозреньем,

И что когда-нибудь ему припомнит это мненье,

Тогда и сделал я Хань Синю то предупрежденье,

Чтоб он против Лю Бан срочно начал выступленье,

Соединившись с Чу, империю бы на три части

Смог разделить, и сам в одной бы части там остался,

Тогда реальная была бы сила в его власти,

Тогда бы только за себя в бою б он мог сражаться».

Но он сказал: «Когда я принял войско у Лю Бана,

Друг другу дали клятву мы не предавать друг друга,

Поэтому хочу вести дела с ним без обмана.

Хотя и ненавижу его подлую супругу.

Я убедить его раз множество ещё пытался,

И говорил, что на его разумность уповаю,

Но он на уговоры никакие не поддался,

Сказал, что на предательство его я подбиваю.

Расправы испугавшись, сделал вид, что не в себе я,

В места, родные, убежал, и там я схоронился,

Когда Хань Синь Чу разгромил, уже войск не имея,

Стряслась беда, но уже поздно спохватился».

Сыма после рассказа тут к Хань Синю обратился:

– «Ты не послушался Куай Туна, в чём причина?

Если б послушался, то, может быт, бы сохранился,

То стал царём бы, и над царством Трёх Ци господином».

Ответил тот: «Мне нагадал маг Сюй Фу предсказанье,

Что проживу всего я семьдесят два полных года,

И буду в славе жить, в почёте у всего народа,

Вот почему я не поднял против царя восстанье.

Мог ли предполагать я, что погибну рано?

Мне тридцать два лишь года было, и меня убили».

Тут Сыма приказал Сюй Фу искать всем неустанно,

Его быстро нашли и к судье препроводили.

Сказал ему он? «Ты предрёк Хань Синю жизнь, благую,

Но тридцать два года прожил он и погиб в несчастье,

А должен был до старости жить, быть приласкан властью,

Так почему ты лживо предсказал судьбу, такую?

В погоне за деньгами головы морочишь людям,

Волшбу творишь ты всуе, о судьбе доброй вещаешь,

Но сам то ты не знаешь то, что в будущем всем будет,

Ведёшь себя ты мерзко, очень мерзко поступаешь»!

Гадатель вскрикнул: «Выслушай меня владыка Яньло!

Пойми одну пословицу, прежде чем возмущаться:

«Людей жизнь может продолжаться, может и прерваться».

Зависит всё от жизни их, как не звучало б странно.

Поэтому предсказывать судьбу всем трудно магам,

Хань Синь жить должен долго был – гаданье показало –

Дожить до лет семидесяти двух, но прожил мало,

Он многих убивал, сражаясь на полях под стягом.

Что скрытым его всем достоинствам и повредило,

И годы пресеклись его, его путь был не гибким,

И не ценил он благодать, то, что его убило,

Владыка, а в моём гаданье не было ошибки».

– «Каким же образом вредил себе он, расскажи-ка,

Что он такое делал, что ему жизнь сокращало?

И почему он мало жил», – спросил его владыка.

Сказал маг Сюй Фу: «Началось всё с самого начала:

Хань Синь отверг сначала чусцев, к ханьцам он подался,

В горах, в лесах, дремучих, по дороге заблудился,

Без пищи, без огня, без всякой помощи остался,

Два дровосека были там, где он без сил свалил.

Они на Наньчжан тракт и вывели его, простились,

Но князя, чуского, погони Хань Синь опасался,

Что дровосеки его путь покажут им, боялся,

Мечом обоих зарубил, чтоб не проговорились.

Быть может, говорить не стоит о простолюдинах,

Но сделали добро они, смерть получив в награду,

А чёрная неблагодарность ведь подобна аду.

Не дарит это преступленье возраста в сединах.

Поэтому и есть в быту одно стихотворенье:

«Жизнь кончилась, душа, стреле подобно, улетает,

А кто сбивается с пути, то брода он не знает,

К дороге, пройденной, найти он должен возвращенье.

Коль на добро своим добром другим не отвечаешь,

Несчастия ждут впереди, если оставил брата,

Иль зло кому-то сделал, то за всё грозит расплата.

Стаёт короче жизнь, и десять лет своих теряешь».

– «Но тридцать лет ему ещё жизни его осталось»! –

Сыма воскликнул. Ворожей ему тогда ответил:

– «Вы помните, после побед его народ как встретил?

И как одно строенье в его честь там возвышалось?

Как трижды канцлер Сяо Хэ там выдвигал Хань Синя,

И царь его восславил и велел помост построить

В три чжана высотой, играть в его честь всем на цине,

И чествуя, как полководца, праздник всем устроить.

И царь вручил ему при всех печать там, золотую,

Хань Синь с охотой принял новый титул «Победитель».

В то время он поднялся выше, чем царь-повелитель,

С тех пор попал он в ситуацию так, непростую,

Как говорят: «Взошёл он на помост, весьма высокий,