Мой неправильный ты

Риту оставили в покое, обошлось без психиатров. Клин клином вышибла, с последствиями стресса справилась самостоятельно. Без истерик. Танечке строго-настрого наказала, чтобы ехала незамедлительно, чем быстрей – тем лучше для нас обоих. Та последовала совету.

Юрочку Рита вычеркнула из числа тех, на кого реагирует зрительный нерв. Он еще что-то хотел дообъяснить, рассказать о неубитой любви к Рите, о сложностях выбора, о совместном будущем – ведь ты же знаешь, Рита, я без тебя не могу. Достало. Заткнись, Юрочка, исчезни. Я тебя не вижу, прими это и уйди с дороги. Сам. Он не верил, его очередь. Ходил за ней хвостом какое-то время, потом отстал, переключился на кого-то, а может, и нет, Рита его и правда в числе живых не числила.

Перешли ее милые друзья ломкую и тонкую грань того, что еще можно выдержать, чтоб не пульсировало рефреном: этого не может быть! Перешли, с тех пор устоялось – и так бывает, аминь.

Не смейтесь над пытающимся уйти из жизни в трудный момент. Перво-наперво они снимают непереносимый сознанием стресс. Некоторые снимают его так удачно, что отправляются в мир иной навсегда. Некоторым в последний момент помогают те, которые не оставили жертве выбора, спасибо, подружка Танечка, ты мне жизнь спасла. Но когда ты прогулялся по тому самому коридору и вернулся обратно – это уже другая жизнь. В ней нет рефлексии – простить мне моих палачей или пораскачивать психику поиском собственных ошибок, муками сомнений: «А может быть, я неправа, все наладится и станет как было?» Так что Рита получила сразу две прививки – и от измен, и от соблазна покинуть поле брани по собственному желанию. Говорят, самоубийцы-неудачники вторично не экспериментируют. Так говорят.

Длинная история, эхо на десятилетия. Отравленная пуля через душу прошла, навылет. Отверстие. Рана не зарослась, вроде не беспокоит, но и не забывается, если дотронуться – края шершавые ноют, тревожат по ночам. Ты до сих пор помнишь? Я не помню, я забыть не могу.

Хорошо, что ей тогда всего только двадцать исполнилось. Любовь, которой гордилась, весь институт завидовал: уверенная пара, неразлучны. А уж любила как! Сияла: счастлива открыто, не таясь. Уверенная в своем праве на счастье, которое никто не отнимет. Ей положено. Да почему ты так решила? А просто – мне положено. Судьба. Я особенная, у меня будет так, как должно. Сразу, а почему нет? И подруга-красавица, и полное взаимопонимание, заботы и радости пополам, тайн нет.

Как Танечка на меня смотрела! С восторгом и обожанием, от Пастернака и Ахматовой, Мандельштама и Блока переходили к собственным историям, подруга неизменно восклицала: как у тебя необыкновенно и на зависть складывается! Но и у Танечки складывалось, от поклонников отбоя нет, Рите казалось, зависть им обеим не страшна, на равных. То есть полнота счастья – есть история любви, и есть кому о ней рассказать. И непонятно, что главнее. Нам же непременно надо кому-то открыться, событие происходит для того, чтобы о нем рассказать подруге. Любое событие, большое и маленькое, для того и происходит, чтобы о нем рассказывать подруге, так?

Новые ощущения, открытия чувств, гармония телесная (Я испытала этот самый ожог смысла! – Это что? – Ты правда не в курсе? В философских обоснованиях сексуальных теорий, оргазм – это ожог смысла! ты что, не читала об этом? Что ты вообще читала? Я его испытываю трижды на дню, представляешь!), и рассказ о гармонии, ощущениях и открытиях, непонятно, что важнее. Бегом, бегом – излагать новости дня и свои по этому поводу соображения. Озарения на каждом шагу, мы поссорились, он шел через весь город рядом, ничего не говоря, я плакала, плакала навзрыд, но он и внимания не обращал. Из-за дурацкой фразы, сама виновата. Я думала, между нами все кончено, а на следующий день он под окнами дежурит. Помирились в конце концов.

Вот видишь, Юра не может без тебя жить! – А может, просто привык? – Да нет, ты всех приводишь в восхищение!

И снова подробности, и первые Ритины стихи, потом она их писать перестала, после всей этой жуткой истории. Но тогда – запросто, без проблем! Пожалуй, это и было самым светлым периодом в жизни – любить, не опасаясь, любить на всю катушку и верить, что окружающие добры и благородны. Что нет зависти и предательства, тупиков и неумения слышать друг друга, есть одна сплошная любовь. Любовь духовная и любовь телесная, а почему и нет?

Вот-вот закончим учебу, начнется работа – не каторга выматывающая, а созидательный труд, рядом Юра, нервный и талантливый, всегда рядом, и будет белокурая Танечка в близком-преблизком доступе, но как свидетель, задыхающийся от восторга из наилучших побуждений. Они оба созданы для Ритиного счастья. А она все сделает для них, если понадобится. Ведь так?