Мои нереальные парни

– Я скоро чокнусь, Нина, – сказала она, обнимая меня той рукой, в которой не было тюбика туши. – Решительно чокнусь.

– Почему?

– Андреас. Архитектор из «Линкса».

– Давай выйдем на платформу, и ты расскажешь, что случилось.

– Мне нужно закончить макияж.

– Закончишь в поезде, – поторопила я. Лола до ужаса наплевательски относилась к расписанию транспорта.

– Сейчас, только дорисую глаза, – откликнулась она, яростно проводя щеточкой по ресницам снова и снова.

– Поверь, никто даже отдаленно годный для секса не сядет в поезд до самого Годалминга, – предрекла я.

– Ладно, – сказала Лола, в последний раз махнув над каждым глазом, затем убрала косметичку, поднялась и взяла чемодан. – В общем, у нас уже было около пяти свиданий. Дела идут замечательно. Но я знаю, что он спит с кучей других женщин, и начинаю безумно ревновать, хотя раньше меня это не беспокоило.

– Ясно. Во-первых, откуда ты знаешь, что он спит с кучей других?

На ходу она достала телефон из сумочки, открыла «ватсап» и показала мне экран.

– Видишь? В Сети. Он всегда в Сети.

– И? Он что, не может общаться с приятелями?

– Мужчины не общаются с приятелями, они иначе устроены, не так, как мы. При необходимости пишут что-нибудь вроде: «Увидимся в четыре, старик», и все. Они не сидят в телефоне часами.

– Неужели? Джо состоял в куче групп в «ватсапе», где они весь день обменивались мусорными гифками и мемами.

– Что еще за группы? – тут же спросила она. Судя по легкому подергиванию век, Лола почти не спала.

– Ну, типа, футбольные. Или «Ибица-2012», которая все никак не затухала.

– Но Андреас торчит там круглые сутки. Меня особенно напрягают ночные смены. Мужики переписываются в Сети до двух ночи только с женщинами, с которыми хотят переспать.

– Откуда ты знаешь, что он в Сети до двух ночи?

– Я просто открываю чат в телефоне, когда мы не общаемся, и вижу его онлайн. Вчера я даже отменила ужин с подругой, чтобы следить за ним.

– Лола…

– Знаю. Я сказала, что простудилась. Пришлось опубликовать в «Инстаграме» фальшивую историю, как я пью «Лемсип»[33], чтобы подтвердить алиби.

Мы пропустили билеты через турникет и пошли вдоль платформы.

– Почему бы тебе не спросить его напрямик?

– И что я скажу?

– Скажи, что часто видишь его онлайн в «ватсапе», переведи все в шутку.

– Нет, он сразу догадается. Не хочу, чтобы он думал, будто я собственница и пытаюсь контролировать его личную жизнь.

Мы сели в поезд на ближайшие свободные места рядом друг с другом.

– Хорошо, тогда сейчас выбрось это из головы, а о моногамии поговоришь с ним как-нибудь потом.

– Ага. – Она вздохнула, глядя в окно неподвижного поезда. – Когда все это закончится? Я просто хочу, чтобы рядом был кто-то, с кем можно сходить в кино.

– Знаю, – сказала я.

По перрону к поезду бежал мужчина с пристегнутым к груди ребенком и бережно придерживал его головку. В тот момент, когда свисток кондуктора возвестил о скором отправлении, мужчина вскочил на подножку нашего вагона.

– Давай! Ты сможешь! – весело крикнул он женщине, бегущей к нему с чемоданом в руках. Когда она оказалась у двери, он торжествующе закричал: – ДА! МОЯ ЖЕНА! – и победно воздел руки, словно та преодолела марафон. Задыхаясь и смеясь, парочка забралась в вагон.

– Отлично сработано, дружок, – сказала женщина.

Все еще переводя дыхание и смеясь, они отыскали два места и кучей свалили вокруг себя сумки и детские принадлежности. Я безотчетно таращилась на них до тех пор, пока не перехватила встречный вопросительный взгляд. Резко отвернувшись, я уставилась в окно на проплывающий мимо город. Лола сжала мне ладонь. Я улыбнулась и изобразила ответное пожатие. После исчезновения Макса я как никогда ценила ее дружбу.

Возможно, я удалила Макса из своей жизни и телефона, но он по-прежнему всюду следовал за мной тенью и не выходил у меня из головы. Я провела Рождество дома, пялясь в мобильный, будто на дворе опять был две тысячи второй. Новый год я встретила с Лолой, и мы обменивались бессмысленными тостами о мужененавистничестве. Январь прошел за написанием первых глав новой книги – слава богу, у меня появился очередной рабочий проект и крайний срок, на котором я могла сосредоточиться. Такая всепроникающая любовная хандра не накрывала меня с подросткового возраста. Я не могла избавиться от мыслей о Максе. Какой-нибудь сучок на деревянном столе напоминал его нос в профиль. Если я видела две буквы из его имени рядом на странице, взгляд непроизвольно цеплялся за эти слова. Я слышала его в текстах песен, видела в толпе людей на платформах метро. Это до боли изматывало и невыносимо тяготило. Фантазии, которые подпитывали меня, пока мы были вместе, теперь стали чем-то вроде глутамата натрия для мозга. Они заполняли мысли, принося мгновенное удовлетворение, а затем так же быстро исчезали, оставляя после себя ужасную пустоту. Поглощая их в огромных количествах, я не чувствовала насыщения и все же не могла остановиться. Лола сказала, что эту стадию расставания невозможно миновать и я должна через нее пройти. Однако я боялась застрять в подвешенном состоянии: финальная точка так и не была поставлена.