Мой номер — первый

Но вслух об этом я предпочитал не говорить. Мы беседовали в машине, следуя из аэропорта в гостиницу «Россия». Яшин лично всех встретил. Каждого окружил теплой заботой и вниманием. Я имел возможность лично убедиться, сколь популярны мы в Москве, когда Яшин «передал» нас в руки телерепортеров. Пришлось мне и Куне немного попотеть: русская речь потребовала усилий, а я невольно «приплетал» еще и словацкий. Но сказал главное: мне доставит радость и составит честь играть в последнем матче Яшина.

Это не формальная вежливость. Я действительно испытывал то, о чем говорил и думал. Яшин относился ко мне как к старому знакомому, как коллега и товарищ, как равный к равному. Я же испытывал к нему почтение, какое питает ученик к любимому учителю.

Парадоксально, но «против него» мне играть не доводилось. Он уже заканчивал свою блестящую многолетнюю карьеру, когда я как вратарь сборной делал лишь первые шаги. Тогда-то мы и познакомились: в мае 1966-го Лев Иванович приехал в составе советской команды в Прагу на матч, прощальный для Лади Новака и Масопуста. Я тогда вошел в сборную впервые. Всю встречу просидел на скамейке запасных, но после матча — на банкете для команд-участниц — мы провели с Яшиным исключительно приятный, интересный вечер. Сидели рядом — Яшин, Шаня Венцель и я. Лев Иванович, довольный, весьма похвально отзывался о пльзеньском пиве, отдавая ему предпочтение перед другими напитками, считающимися более изысканными. Говорили на разные темы. Точнее, мы расспрашивали, а он подробно отвечал на каждый вопрос. Оба мы (я и Шаня) были молоды, у нас, в общем-то, главное еще только вырисовывалось, а за его плечами уже остались многочисленные баталии на самом высоком уровне, позволившие накопить огромный опыт большого мастера. Хотелось узнать от него как можно больше. Уже тогда он относился к нам совершенно по-товарищески, невзирая на то что мы стояли на разных ступеньках футбола. Такой уж у него характер. Характер, которому чужды напыщенность и стремление делать из пустяка мировую проблему. Мы, вратари, по его словам, должны проявлять профессиональную солидарность...

Говорили о многом из того, что волнует любого стража ворот. Я заметил, что Яшин в Праге тренировался в перчатках. Да и почти на всех фотографиях он запечатлен в перчатках. У нас тогда игру голкиперов в перчатках расценивали как какую-то прихоть, почти щегольство. Естественно, никто из наших в перчатках не стоял. По моей просьбе он объяснил, в каких случаях следует играть в перчатках и какие преимущества, с его точки зрения, дают перчатки голкиперу: в сырую погоду в них лучше гасить скорость полета мяча; при игре против команд, охотно использующих навесные подачи мяча в штрафные, которые необходимо парировать, не так болят суставы. А тренируется Яшин только в перчатках, ибо понимает: пальцы — самый ценный капитал вратаря и оберегать их нужно как зеницу ока. И тут же Лев Иванович вытащил из сумки целый набор перчаток — потрепанных и элегантных, но большей частью его излюбленного (черного) цвета.

Показал, какие для какого покрытия поля, для какой погоды, для каких мячей. Мы их поочередно примерили. Оставалось разве что... принести на банкет мяч. Нам с Венцелем перчатки понравились, и мы решили непременно опробовать их в деле. Только вот у нас тогда вратарские перчатки были сверхострым дефицитом. Яшин и здесь нам помог: по памяти назвал магазины в разных европейских городах, где вратарские перчатки можно приобрести. Уже в том году я купил себе первые голкиперские рукавицы. Случилось это в Лондоне. И вышло так, что обновил я их на «Уэмбли». С тех пор износил перчаток пар двадцать. Остальным нашим вратарям это «средство защиты вратарского капитала» также пришлось по вкусу.