Мой номер — первый

Никогда не чувствовал себя таким уставшим. Уставшим от футбола. Потерял к игре всякий интерес. Размышлял о том, каких усилий требует она от меня и что, собственно, имею от футбола я. Мрачное расположение духа не позволяло видеть особенно радужные перспективы, и я стал всерьез подумывать о завершении выступлений.

С тех пор как я посвятил себя Большому футболу, я жил в вечной спешке, с постоянным дефицитом времени. Сначала мне это даже нравилось. Я был помешан на футболе. Ничто другое не доставляло столько радости. Отдавал игре все время, направлял на нее все помыслы. Правда, иногда заползали беспокойные мысли (типа такой: «А что будет со мной, когда закончу выступления?»), но время это представлялось мне весьма отдаленным будущим, а такого рода заботы — преждевременными. Тренеры тоже были недовольны, когда наше внимание переключалось с футбола на что-то «постороннее» (это и впрямь мешает сосредоточиваться на тренировках и собираться в играх). Предпринимавшиеся мною время от времени попытки совместить с футболом учебу в институте заканчивались неудачей, как только я обнаруживал, что это совмещение ущербно для моих футбольных дел.

Теперь, однако, я не мог думать только о себе и решать все вопросы единолично: стал главой семьи. Женился. У нас подрастал сын, а мечтал я и о дочери (мое желание впоследствии исполнилось). Хотелось как можно больше быть в семье. И наверное, так сильно потому, что сам вырос без отца и постоянно чувствовал, что это значит. У наших детей был отец, но должен признаться: меня они видели нечасто. Все семейные хлопоты и заботы взяла на себя супруга. Серьезных упреков в мой адрес я от нее не слышал, хотя все минувшие годы она говорила, что для меня «футбол важнее семьи». Но всегда ее «атаки» на футбол носили оттенок шутки (в худших случаях — подтрунивания). Склок в решении общеизвестных проблем быта: что, когда, как, а главное — кому сделать (кто, например, посмотрит за детьми, чтобы мать смогла, скажем, сходить в парикмахерскую), у нас не возникало никогда. И в том, что я мог уделить футболу столь значительную часть жизни, конечно, и ее заслуга: она обеспечила мои тылы, ничем серьезным не нарушаемый покой. А я знал и видел, как могут разладить игру футболиста неустроенная личная жизнь, скандалы в семье или любовные приключения. За примерами ходить не буду.

Говоря коротко, на семейном фронте я забот не ведал. Но полного довольства все же не было. Многие семьи на субботу и воскресенье отправляются в поездки. Мы же в эти дни едем... на матчи. Семья выезжала на дачу, а я лишь изредка успевал ее отвезти. Остаться на даче можно было только как лежачему больному (то есть в случае травмы). Тогда я чаще всего нуждался в уходе сам, вместо того чтобы заботиться о ком-то. В отпуск не ходил уже примерно лет пять. Соответственно не могло быть и речи о совместном отдыхе. Конечно, и у футболистов наступают каникулы. Но каждый раз в «каникулярный период» (зимой— перед рождеством, а летом — перед началом сезона, сразу по завершении первенства лиги, когда дети еще ходят в школу) либо я лечился, либо случалось что-то еще противоречившее семейным планам. Когда же наступал сезон отпусков, тренировки, как правило, уже шли полным ходом и, кроме того, мы проводили товарищеские матчи на выезде (часто за границей).

Большой футбол требует ежедневных занятий. Когда несколько лет назад «Дукла» начала (используя зарубежный опыт) применять двухфазовую тренировку — ее ввели еще до моего прихода,— зрители приклеили футболистам неодобрительное прозвище «профи». Вначале «Дукла», вероятно, располагала более предпочтительными возможностями, и поколение наших предшественников сумело тогда использовать эти возможности максимально. Но уже в мое время условия стали одинаковыми для всех: тренировки — ежедневно (никто не хочет дать себя обойти: так в мире принято всюду, где культивируется футбол достаточно высокого класса). У футболистов нет рабочей пятидневки — они трудятся от понедельника до понедельника, хотя именно понедельник, скорее всего, выступает в роли воскресного дня; в этот день мы относительно свободны. Это день отдыха, отведенный для того, чтобы набраться сил и залечить свежие ссадины: ничего кроме водных процедур и легкой общефизической подготовки. В остальное время мы ежедневно на поле, иногда и дважды в день. Конечно не по восемь часов, но... Так или иначе, семь дней в, неделю мы заняты. И за полчаса я расходую столько энергии, сколько уходит у человека, занятого напряженным физическим трудом, за целую смену. Без привычки после таких тренировок уходишь с поля, едва передвигая ноги,— как после хорошей взбучки.