Мой номер — первый

Коленич сквитал счет, удачно добив в ворота мяч, мощно навешенный в штрафную. В списке участников игры, опубликованном «Ческословенским спортом», имя голкипера было выделено жирным шрифтом, что означало высокую оценку моей игры. На обратном пути наш самолет вновь приземлился в Голешове, Я возвращался в Штернберк — похороны были в понедельник. От «Дуклы» меня сопровождали помощник тренера Ян Брумовский и врач — доктор Минарж.

Почему я поступил так, а не иначе? Два — один за другим — удара судьбы сначала опрокинули меня, но затем словно ожесточили, притупив чувствительность. Мне было ясно, что я потерял двух покровительниц моего детства и юношества, одна из которых даровала жизнь другой, а эта, другая, в свою очередь, мне. Отца фактически я не имел, Таким образом, по моей родственной линии кроме меня самого не осталось никого. Тем большие узы связывали меня теперь с семьей — мужественной, милой, прекрасной Яной, с нашим сынишкой и с подрастающим младшим членом семейства — дочуркой Яной. Она и есть моя самая большая опора. Еще ближе стал мне и футбол — любовь и дело жизни. Я хорошо это чувствовал и потому хотел стоять на вратарском посту и в дни семейной скорби. Мне нисколько не мешало, что мы играли на «горячем» газоне Трнавы — на поле тогдашнего чемпиона лиги, где очки добывать было особенно тяжко. Когда на меня накатывался (под грохот трибун) атакующий вал соперника, я испытывал подъем и уверенность в том, что стану на пути наступающих непреодолимой преградой.

За сборную Европы

Второй раз надеть желтый вратарский свитер сборной с эмблемой ФИФА мне довелось в октябре 1972 года в Базеле, где встречались сборные Европы и Южной Америки. На этот раз голкипером своей команды (причем под первым номером) меня выбрал широко известный тренер, чародей в своем деле Эленио Эррера, которому поручили возглавить «европейцев». По его словам, я произвел сильное впечатление в Мексике, но в континентальную команду он включил меня, главным образом, за выступления в так называемом мини-кубке малом, неофициальном чемпионате мира, устроенном в первой половине 1972 года бразильцами. Там мне в самом деле сопутствовала удача. С хозяевами — чемпионами мира — мы добились почетной ничьей (0:0). Теперь европейцы уже не играли в такой открытый футбол, как два года назад в Гвадалахаре. Ареной состязаний был известный стадион «Маракана» в Рио-де-Жанейро. Соревнования стали для меня повторным фильмом дебюта в качестве голкипера сборной страны, игравшей именно на этом стадионе. Ожил в памяти и «Уэмбли»-66: я вновь не пропустил от бразильцев ни одного мяча. В их составе, правда, не играл Пеле. Но и с Шотландией в Порту-Алегри мы тоже поделили очки (0:0). Там пришлось проверить силы в единоборствах с нападающими совершенно иного стиля. Только югославы нанесли нам в Сан-Паулу поражение (1:2). В то время они располагали действительно великолепной командой, завоевавшей право участвовать в мировом чемпионате 1974 года.

В приглашении, которое пришло в адрес нашей футбольной федерации и к которому был приложен билет на самолет, дословно значилось, что УЕФА просит отобранных футболистов отказаться от гонорара за участие в игре, ибо чистая выручка с матча пойдет в фонд швейцарского поселка SOS, попечительствующего над сиротами.

В Базеле, еще в отеле, я узнал, кто будет держать оборону перед моими воротами. Со своим огромным чемоданом с золотыми буквами «ИНТЕР» МИЛАН шествовал Факетти, непринужденно беседуя с западногерманским коллегой Шнеллингером. Его, в свою очередь, держала за руки еще одна «голубая звезда» — Халлер. Узнал я и бразильского голкипера Мангу, наводящего страх... своей внешностью (но за ней скрывается человек большой доброты). По мексиканскому чемпионату я был знаком и с выдающимся перуанским форвардом Кубилласом и с его коллегой Сотилом. Там они «стреляли» по воротам как из пушки, а тренировал их бывший замечательный форвард чемпионской сборной Бразилии Диди. Заметил я австрийца Гасила, который в то время играл в Голландии. Q Круиффе говорили, что приедет с супругой на машине только к вечеру. Со мной завязали разговор испанцы Веласкес и Амансио, а соперники до поездки в Мексику— венгры Бене и Альберт — дружески приветствовали меня как старого знакомого. Но больше всех обрадовался встрече Любаньский, с которым я подружился в Москве. Он прилетел вместе с двумя представителями Польской федерации футбола и телекомментатором. Через нашего тренера Ярослава Вейводу Влодзимеж чувствовал себя моим побратимом. Спросив, как ему нравится в Польше, и не дождавшись ответа, стал возносить Ярослава до небес. Вейвода и впрямь снискал в Польше огромный авторитет и популярность. Многих его воспитанников уже ждал крупнейший успех. Конечно, ему было приятно, когда о нем вспомнили и по прошествии более чем двух лет: после «бронзы» польской команды на чемпионате мира 1974 года ему не забыли приелась слова коллективной благодарности.