Мой номер — первый

Но в Кошице выступить не пришлось. Не потому, что за этим крылся какой-то тренерский ход. Просто открытие весеннего сезона оказалось сугубо «зимним», я простыл и в Кошице летел с температурой. Матч смотрел из постели в гостиничном номере: температура никак не снижалась. По телевизору следить за происходящим было удобнее, чем стоя в воротах, хотя, конечно, недоставало непосредственных впечатлений, получаемых голкипером на своем посту. В матче нас преследовало невезение: расплачивались случайными голами за собственные ошибки. Но главным было то, что сумели выравнять перевес в два мяча. Убедились, что и советскую защиту удается переигрывать и что можно поражать ворота, подступы к которым она обороняет.

Естественно, в первую очередь я наблюдал за игрой команды СССР. Мне показалось, что советские футболисты действовали не в полную силу, хотя Блохину и удались несколько знаменитых его проходов. В целом же наш соперник продемонстрировал главным образом великолепный контроль мяча по всей площади поля, а также излюбленную манеру затяжного розыгрыша мяча на своей половине и в центре поля, благодаря чему делается попытка сбить противника с ритма и самим диктовать темп матча. Было ясно, что нам следует что-то придумать как контрмеры. Первый четвертьфинальный матч, по жребию, проводился у нас. Отсюда и задача номер один: получить перед ответным матчем перевес, уже в первой встрече попытаться решить судьбу поединка в целом. Наши тренеры договорились, что мы не будем опекать Блохина персонально, хотя в большинстве случаев к таким игрокам, как он, Пеле, Мюллер и Круифф, прикрепляют специального сторожа (и бывает, не по одному). Наставники нацеливали нас на победу в матче, то есть на игру наступательного плана, а поэтому им не хотелось кого-либо «выключать», ограничивая его функции лишь слежением за форвардом соперника, какую бы опасность тот ни представлял. Соперник, рассуждали мы, наверняка рассчитывает на персональную опеку Блохина и именно исходя из этого приготовит определенные тактические ходы. Но они ни к чему не приведут.

Мы изучили новинку, которую собирались опробовать в этом матче. Речь идет о своего рода комбинации зонной и персональной защит: в глубине поля против Блохина сыграет тот, кто окажется к нему ближе. Но не будет ходить за Олегом как тень. Персональную опеку над Блохиным должен кто-то (не заранее назначенный защитник, а именно тот, в зоне действия которого появится Блохин) принимать на себя еще на подступах к нашей штрафной. Защитник обязан взять форварда под стопроцентный контроль. Предполагалось, что в роли таких защитников могут выступить Добиаш и Чапкович. Ондруш — защитник, оттянутый назад, должен подстраховывать одного из обороняющихся в случаях, когда Блохину удастся обыгрывать опекуна или отрываться от него. Тренеры внушали нам далее, что против затяжного розыгрыша эффективно лишь одно оружие — движение. Движение без мяча. Как только соперник овладеет мячом, его следует атаковать, не давая опомниться, и мешать ему закручивать излюбленную карусель. Но если карусель все-таки закрутится, необходимо быстро разобрать всех игроков команды соперника, чтобы на всей площади поля соотношение было один к одному. Чтобы ни один из соперников не остался свободным, не мог спокойно принять пас, подержать мяч и сделать новую передачу, Только так можно сорвать планы противника и самим диктовать темп игры.

Неудача и везение в Братиславе

Матч начался в атмосфере приподнятости, которую умеет создать братиславская публика. Интерес к нему был, вероятно, еще больший, чем ко встрече с командой Англии. Но уже в самом начале игры дважды случилось «незапланированное». На 3-й минуте в выгодной позиции оказался... Блохин. Обошел опекунов не финтом, а за счет скорости. К таким скоростям мы не привыкли. В этом плане Блохин — поистине уникальная фигура в современном европейском футболе. К счастью, передо мной не стояла задача догнать его. От меня требовалось одно: занять позицию против направления его движения. Кроме того, я немного вышел вперед, чтобы сократить форварду угол обстрела ворот. Блохин нанес мощный удар левой, но мне удалось задержать мяч, выпущенный словно из пушки! В первый момент я не почувствовал боли. Зато сполна ощутил ее позднее, когда игра переместилась в глубину поля. В ту минуту больше всего хотелось сказать пару вовсе не ласковых слов Добиашу и Чапковичу — предупредить их, чтобы не смели, давать Блохину выходить к воротам (хотя ни один, ни другой грубых ошибок не допустили). Я уже открыл было рот, но, увидев, как они выясняют отношения с Ондрушем, передумал и решил ничего от себя не добавлять. Подумайте только, какую фору получил бы наш соперник, если бы Блохин уже в начале игры направил мяч в сетку!