Мой номер — первый

Итак, 2:0! «Столько же вели югославы! — пронеслось в мозгу молнией.— Но мы забили эти два мяча быстрее». Такое не проходит бесследно для противника. Тут же поймал себя на мысли: «Лишь бы нам не расслабиться...» А через минуту мы даже могли увеличить счет (снова точно так же, как югославы в полуфинале!): Масны получил пас на скорости, ушел от сторожа и вышел с глазу на глаз с Майером. Тот выбежал навстречу, чтобы сократить угол обстрела. Бела, однако, рассчитывал на это и предпринял решающий шаг раньше Майера. Пробил мимо голкипера, но и... мимо ворот — мяч прошел рядом со штангой, но все же за пределы поля!

Могло быть 3:0, но через минуту табло показывало... 2:1. На 30-й минуте по правому флангу проник в наш глубокий тыл вездесущий Хёнесс. Наши дежурили рядом. Он, однако, не мешкая, навесил мяч в сторону ворот. А на другом фланге на какое-то мгновение остался без присмотра Мюллер. В тот момент я прикрывал левый угол ворот, находясь с мячом против Хёнесса. Только мяч стал опускаться к Мюллеру на позицию ближе к моей правой штанге, я метнулся туда. Мюллер готовился принять полувысокий мяч. Разумеется, он мог его обработать, создать условия для удара. Но на это ушли бы драгоценные секунды — те самые, за которые к нему подоспел бы кто-нибудь из наших и отбил бы мяч на угловой. Да и я успел бы переместиться (а может быть, и броситься форварду в ноги). Но уже по тому, как Мюллер готовился к приему мяча, я видел — он церемониться не станет: встал боком к воротам, перенес вес тела на левую ногу и сделал маховое движение правой, чтобы послать в ворота полувысокий мяч, не дожидаясь его приземления. Удар с лёта сложен и сопряжен с риском: мяч может уйти на свободный рядом со штангой или вообще улететь к черту на кулички — заранее никогда не угадаешь. Но в данном случае удар был и достаточно прицельным. Мюллер не стал бить изо всех сил, а спокойно направил мяч в правый угол, который я еще не прикрыл.

До конца первого тайма ни одной из команд голевых ситуаций больше создать не удалось. В перерыве в раздевалке тренеры внушали нам, чтобы мы не повторили «югославскую ошибку» и не играли на удержание достигнутого перевеса. Конечно, счет 2:1 нас бы устроил. Но наши тренеры понимали, что в раздевалке соперника без сомнения разрабатывают наступательные планы. Играть на удержание счета означало бы добровольную уступку инициативы. А позволить сопернику оказывать давление — значит рано или поздно пропустить гол. Возможно, нам внушали и другие мысли, но главной была первая.

Во второй половине игры в сборной ФРГ Флое заменил одного из трех игроков средней линии — Виммера. И сразу же мне представилась возможность узнать, с какой главной целью была сделана такая замена: Флое отлично бьет с дальних дистанций.

...Он пробил неожиданно. Удар вышел коварный — такой, после которого мяч опускается перед голкипером с отскоком. Западногерманская команда умеет мобилизовать все резервы, собраться на решающий штурм. Каждый вступает в единоборство, даже если оно кажется заведомо проигранным. Вперед рвутся и защитники, но шансы они ищут главным образом на флангах, где оборона соперника не так насыщенна. Сплошь и рядом на нашего крайнего защитника выходили по два соперника (за нападающим шел по следу игрок обороны).

Я отрабатывал (и, безусловно, не один) столь горячую смену, какой не припомню. Расслабляться и упускать из виду комбинации соперника не имел права. Следовало постоянно разгадывать их. Я находился на пределе нервного напряжения, ибо то и дело возникали ситуации, когда .трудно определять, откуда грозит наибольшая опасность. По мере приближения встречи к завершению западногерманская команда наращивала натиск. Мои ворота обстреливал даже задний защитник Шварценбек, а на острие атаки оказывался «сам» Беккенбауэр, чего мы не видели со времен его футбольной юности! Во время одного из проходов Беккенбауэр проник по левому краю в штрафную. Добиаш бросился ему наперерез и в подкате (прием, рискованный с точки зрения судейства) выбил у него мяч. Беккенбауэр упал, раздалась трель судейского свистка. Попахивало пенальти. Но судья из Италии Гонелла был точен предельно: его свисток лишь фиксировал, что мяч пересек боковую линию. Беккенбауэр поднялся и только справился у судьи в отношении пенальти. Он просто принял к сведению, что пенальти не будет. Ни он, ни партнеры не выражали протест по поводу решения арбитра.

Но не исключено, что этот эпизод все же вышел нам боком. Сложилось впечатление, что на последних минутах матча арбитр судил, мысленно казня себя за нерешительность с назначением пенальти в наши ворота. Нет сомнения: он был уверен в правильности своего решения. Но ему было отнюдь не безразлично, поступит ли на него жалоба от чемпионов мира. Случись такое — и в газетах его стали бы упрекать за то, что он повлиял на результат и отнял победу у команды, ее заслужившей. Такие настроения возникают очень быстро и так же быстро могут перерасти в кампанию, чреватую большими неприятностями.