Мой номер — первый

Атмосфера перед встречей была ужасной. Тренеры повторяли то, о чем каждый из нас не должен забывать и без дополнительных напоминаний. Я обратил внимание, что Ежек говорил одно и то же по три раза. И каждый раз казалось, что первым об этом забывает он сам — он, который в жизни (по крайней мере футбольной) не забывал ничего. Венглош старался снять напряжение у отдельных игроков, но не исключено, что и сам нуждался в успокоении. Между тем «свирепствовал» наш комик — массажист Ружичка, в руках которого горела работа, а в голове рождалась идея за идеей. Доктор Кундрат, специалист по утешительным беседам, внушал нам, что мы легко справимся с предстоящим, но у самого тряслись руки.

Я держался в стороне от общей суеты. Мне в таких случаях всего важнее покой и сосредоточенность (волнений и без того хватает). Спасение искал, как обычно, в привычных, ставших стереотипными приготовлениях: сначала не спеша и тщательно натирал ревмозином лодыжки и оба ахилловых сухожилия; затем доходила очередь до икр и бедер; потом надевал кеды — еще не бутсы — и делал несколько стоек на носках и приседаний, пробовал отталкиваться и прыгать. Все по обычному, давно заведенному мною порядку.

Но на сей раз покойствие что-то не приходило. Я испытывал непривычное волнение, быть может, большее, чем в 1966 году на «Уэмбли». Тогда все сложилось удачно, и тоже в матче с чемпионами мира. Только в тот раз — в товарищеском. А сейчас — спор в борьбе за высшую ступеньку в табели о рангах европейского футбола. Не один год вынашивал я честолюбивые планы, а потом, когда стало казаться, что «сон» уже не станет явью, мечтал об этом еще более страстно. И вот теперь, на склоне карьеры голкипера, я все же близок к цели.

Ежек ворвался в раздевалку как ураган, не скрывая уже ни тревог, ни волнений:

— Майер пошел разминаться. Пора и тебе.

Сначала я даже не вник в смысл им сказанного. Я знал, что Майер перед матчем любит основательно размяться в воротах. Дает себе порядочную нагрузку — по сути дела, устраивает легкую тренировку. Разогревается, пока не почувствует усталость, затем утирается полотенцем, снова проводит легкую разминку — и только после этого ощущает себя готовым к матчу. Я готовлюсь иначе: разминаюсь налегке, с мячом работаю недолго, в каждом из известных мне приемов тренируюсь немного. Но каждый элемент — с полной концентрацией внимания. Приказываю себе: стоять как следует с первых минут матча, а не втягиваться в игру с середины. Не понимал, почему мне следовало отказаться от выработанной привычки именно сегодня, но Ежек, волнуясь, объяснил ситуацию: он усматривал определенный психологический ход тренера Шёна, который, по мнению Ежека, отправил Майера на поле не просто так, а чтобы внушить нашим бомбардирам удручающую мысль о его непробиваемости.

— Отправляйся вслед за ним и покажи, что и ты не лыком шит! — приказал мне Ежек. Не испытывая особого энтузиазма, я все же видел, что наставник возлагает на меня в этом плане большие надежды. Волнуемся не только мы, футболисты. Каждый матч — настоящее испытание и для тренеров. Сколько было размышлений, рассуждений, комбинаций! Сколько отдано времени и сил, чтобы составить сборную, привести ее, наконец, сюда. По сути дела, им тоже выпал уникальный шанс. Им, может быть, прежде всего.

На поле между тем проходил яркий фольклорный спектакль. У обоих ворот кружились танцоры в национальных костюмах. Майера не пропустили вообще. Наших тоже едва не оставили за бортом, когда мы, как обычно, отправились ознакомиться с полем, опробовать покрытие, чтобы выбрать наиболее подходящие шипы для бутс, а мне — соответствующие перчатки. Майеру пришлось готовиться к игре на соседнем тренировочном поле, а нам не было нужды отвечать на этот выпад. Я готовился к матчу, как обычно, и с таким расчетом, чтобы закончить приготовления как можно ближе к моменту, когда мы должны выбегать на газон. Костюмированное представление тем временем закончилось, и на стадионе воцарилась истинно футбольная атмосфера. Обстановка большого матча, какая и должна быть на финальном состязании за звание чемпиона Европы. Югославские болельщики предпочли бы, конечно, увидеть на газоне сборную своей страны. Их надежда на «славянский финал» сбылась всего наполовину. Но не мы оставили за бортом их превозносившихся (одними) и проклинавшихся (другими) любимцев. Это сделали наши сегодняшние соперники по финалу. Нам же югославская публика отвела роль «мстителей». С самого начала сидевшие на трибунах болели за нас. Это радовало и поднимало дух. В Белграде мы играли почти как дома.

Финальная драма — пока без концовки

Соперники появились в составе, который мы и предполагали увидеть: Майер — Фогте, Беккенбауэр, Шварценбек, Дитц — Виммер, Бонхоф, Беер — Хёнесс, Д. Мюллер, Хёльценбайн. Костяк команды составляли игроки той сборной, которая два года назад завоевала титул чемпионов мира, а еще двумя годами раньше стала чемпионом Европы.