Мой Орк. Другая история

— Пожалуйста, — уткнулась лбом в пол, — пощадите… умоляю…

Тело ее содрогалось от громкого плача, а когда шеи коснулся холодный клинок, Альмари замерла.

— Говори, — процедил сквозь зубы, — даю последний шанс.

— Он меня заставил! — подняла зареванное лицо. — Заставил! Клянусь!

— Кто тебя заставил? — опустился на корточки, взял Альмари за шею.

— Т-т-тарос. Он заставил. Заманил в темную залу два дня назад, порошок дал и приказал отравить вашу любимую наложницу. А если не послушаюсь, обещал убить.

На что Кархем уже хотел свернуть змее шею, но видел же, не все рассказала.

— Продолжай.

— Вчера в ночь я пошла…

— А стража?

— Её не было. Ни у наших дверей, ни у ваших. Но меня остановили двое, когда уже собиралась войти к вам.

— Кто?

— Не знаю. Мужчина и женщина. Орки. Сказали, что пришли от Тароса, проследить, как выполню приказ.

— И что ты сделала?

— Всыпала порошок в кувшин с водой, после чего сразу ушла.

— Как выглядели те двое? — прижал ее к полу.

— Один огромный, как вы. А она молодая, с выбритыми висками, — показала на себе, — в татуировках вся.

Тогда Кархем отпустил Альмари, затем поднялся и точно застыл. Только одна самка ходит подобно воину — Ирхат. И понятно, почему она. Решила брату помочь. Но почему Тарос? Зачем ему нужно было травить Эйву? И травить ли? Мертвую ее воровать бы не стали. Значит, она еще может быть жива. Для чего-то Тарос ее выкрал. Чтобы торговаться?

— Завтра утром Фарата отведет тебя на рынок и продаст одинокому воину, — с отвращением посмотрел на еще громче рыдающую девушку. — Поверь мне, это пострашнее смерти будет.

— Бэр Кархем, — кинулась к его ногам, — пощадите! Меня заставили!

— Шимас адак (грязная шкура), — и перешагнул через неё.

Глава 47

Когда вышел из залы, приказал страже запереть наложницу в комнате для прокаженных, что располагалась в самой дальней части чертогов, уж оттуда змея никуда не денется. Тут и Фарата подоспела.

— Утром отведешь ее на рынок и проследи, чтобы эту тварь купил какой-нибудь одиночка для походов.

— Габан, — ответила чуть слышно. — Что с остальными?

— Пока ничего, — даже не посмотрел на нее ни разу. — Если бы ты была на месте, моя жена дождалась бы меня из похода.

— Я виновата, Кархем, и приму любое наказание.

— Изгнание будет твоим наказанием. И еще, чтобы ни одна живая душа больше не знала о том, что сейчас произошло.

— Никто ничего не узнает. Я все время буду находиться с наложницами.

— Ступай.

Через несколько минут Кархем собрал в некогда библиотеке свой отряд, там они и провели всю ночь за закрытыми дверями, а поутру, едва солнце поднялось, воины вожака заменили всю стражу в чертогах, а один из воинов отправился с посланием к главнокомандующему и старейшинам.

Скоро орки собрались в зале советов. Тарос еще у дверей заметил смену караула, однако вопросов задавать не стал. Сейчас главное не суетиться и не привлекать к себе внимания Кархема. Вожак присоединился, когда пришли все до одного.

— Приветствую вас! — ударил себя кулаком в грудь.

На что орки проделали то же самое.

— До меня дошли слухи, что люди начали объединяться, — сел в кресло, — а также, что вчера в мое отсутствие здесь состоялся общий сбор, где вы, уважаемые старейшины, хотели самостоятельно и единолично отправить войско на людей.

— Да, хотели! — первым подскочил Бефтар. — Нельзя ждать, бэр Кархем. Каждый день промедления может стоить нам…

— Я услышал, — перебил его. — И к чему же вы пришли? — перевел взгляд на Тароса.

— Ни к чему, — поднялся. — Я настаивал и продолжаю настаивать на том, что еще рано поднимать войско. Мы ничего толком не знаем о количестве и местах расположения людей.

И повисло молчание. Какое-то время вожак о чем-то усердно размышлял:

— Смотрю, вчера ты почувствовал себя лидером, — наконец-то заговорил, — понравилось за моей спиной приказы отдавать?

Слова его искренне удивили всех, а особенно Тароса.

— Ты сам наделил меня правом собирать старейшин в твое отсутствие, как и принимать решения, если в том есть необходимость.

— Наделил, — усмехнулся, — и ты вошел во вкус, да так, что не только властью прельстился, но и чужой самкой.

— Что вообще происходит? — вступил Бакрит. — О чем ты говоришь, бэр Кархем?

— Говорю о попрании священного когума. Мой названный брат, мой друг и соратник предал меня.

— О каком предательстве ты толкуешь? — подал голос Ликарат.

— Тарос выкрал мою жену! — и медленно проскользил взглядом по лицам старейшин, отметив ужас на мордах одних и довольство на мордах других. — Ее зовут Эйва. Она из людей, — добил окончательно благородных оруков.

— Из людей?! — Бефтар не сдержал злой ухмылки. — Вот оно, значит, как. Мы вверили в руки этому оруку свои жизни, жизни своих семей, а он породнился с какой-то грязной буштой! С врагом! Во-о-о-от откуда ноги растут, вот откуда желание не воевать, а договариваться, не охотиться, а вести хозяйство подобно людям. Ты снюхался с паршивой шлюхой! Такого вожака надо гнать вон! — ударил кулаком по столу, а часть старейшин закивала в знак согласия.

— Это правда? — посмотрел на Кархема Бакрит. — Так оно и есть?