Мой Орк. Другая история

— Оруки! — крикнул Кархем, дождавшись тишины. — Сегодня вам предстоит сделать выбор! Остаться в городе и признать власть своего лидера! Или покинуть город! Ваши старейшины позабыли о ваших нуждах и яро сопротивлялись тому, чтобы вы шли вперед! Чтобы у вас всегда была еда и теплый гулум, чтобы вы всегда могли получить помощь, если случилась какая хворь! Чтобы не зависели от охоты, а могли прийти на рынок и купить то, что посчитаете нужным! Мне надоело терпеть такое попустительство! Вы заслужили большего! Если хотите процветания, хотите защиты, оставайтесь! Если вам дороже эти предатели, — указал на убитых, — уходите! Пришло время самим принимать решение!

— Да кто ты такой, грязный хават?! — выкрикнул один из толпы. — Я никогда не признаю твоего лидерства! Мой дед, мой отец жили по заветам старейшин клана сифрат! Мы чтим свои когумы и традиции!

Следом за ним загудели и другие, начали бить себя кулаками в грудь и призывать к расправе над убийцей.

— Какой будет приказ? — подъехал к вожаку предводитель. — Лучники наготове, ждут отмашки.

Глава 49

— Это кузнецы и охотники, они нам не враги. Но успокоить придется, если не остепенятся. И освободи коридор для желающих покинуть город, — затем вывел своего коня вперед. — Сегодня Аранхарм обрел единственного правителя! — и ударил себя в грудь. — Если вы не согласны, уходите! Если попытаетесь оказать сопротивление, ляжете прямо здесь!

Орки немедля начали осматриваться и тогда поняли, что окружены.

В эту ночь многие разочаровались в своем вожаке, но большинство наоборот — признали его своим единственным лидером, признали те, кому осточертели варварские традиции, кто сполна хлебнул горя, существуя под началом этих мракобесов. К утру Аранхарм покинули десятки орков, в том числе семьи убитых старейшин. Что до остальных, они разошлись по домам.

— Как быть с Таросом? — Гешкет стоял по правую руку от вожака, смотрел, как солнце медленно выползает из-за линии горизонта.

— Пока будет сидеть в каземате, я ему не верю. Мне срочно нужно знать, кто видел его сестру. И разошли несколько отрядов по округе, пусть спрашивают всех, кого повстречают за городскими стенами.

— Сейчас займусь.

А в это время в чертогах Фарата шла выполнять приказ вожака:

— Я за девушкой, — поравнялась со стражником.

— Габан, — и отворил дверь.

Альмари как увидела орчанку, сразу кинулась к ней:

— Гэл Фарата, прошу вас, пощадите! Меня заставили ее отравить!

— Я знать, — кивнула, — а сейчас идти за мной. Пора на рынок.

— Пожалуйста, — упала на колени, — не надо.

— Не раздражать меня лучше, Альмари, — сложила руки за спиной.

Наложница тогда нехотя поднялась. Было видно, эта ночь ей далась тяжело. Доселе полнокровная, довольная жизнью, сейчас Альмари походила на дергающееся бледное создание с красными глазами.

— Можно просьбу? — посмотрела на Фарату тусклым взглядом.

— Ну.

— Позвольте мне выпить яд.

— Кархем приказать тебя продать, а не казнить. Так что, не тянуть время.

Смотрительница вывела Альмари на улицу, где их уже дожидалась крытая повозка.

— Забираться.

В повозке лежали тюки то ли с соломой, то еще с чем. Девушка разместилась среди них, прижала колени к груди и в очередной раз разрыдалась.

— На вот, — орчанка бросила ей в руки котомку, — переодеваться. Шелка тебе больше без надобности.

И пока повозка катилась в сторону рынка, Альмари переоделась в штаны с рубахой, сняла с себя все украшения, волосы убрала под платок. Так принято. На рынок женщина едет безо всего. Если новый хозяин захочет, он даст самке и украшения, и хорошую одежду.

— Прости, Мирида всесильная и прими мою душу. Нет больше сил, — прошептала.

До ушей доносились разговоры, цокот копыт, лязг металла. Вдруг в какой-то момент все разом стихло. Лишь треск камней под колесами сотрясал тишину. Альмари с замиранием сердца ждала, когда повозка остановится и вот… она остановилась, потом покачнулась, а следом повозку открыли.

— Выходить, — раздался голос Фараты. — Мы приехать.

Девушка спрыгнула на землю и тотчас зажмурилась от яркого света, что ударил в глаза, а когда проморгалась, не поверила своим глазам. Она стояла посреди широкой пустой дороги, с каждой стороны от которой зеленели холмы и поля. Альмари только собралась рот открыть, как смотрительница перебила.

— Скоро сюда прибыть обоз. Ты в него сесть и уехать отсюда. К людям.

— К людям?

— Да, ты ехать через Карстовый лес в портовый город. Вот, взять, — передала ей кожаный кисет с монетами.

— Но почему? — приняла кошелек дрожащей рукой.

— Из всех наложниц тебя я уважать меньше всего, но ты живая душа. И я верить всем сердцем, что однажды наш народ отказаться от наложниц раз и навсегда.

— Спасибо, — прижала мешочек к груди, — большое вам спасибо.

И обе замолчали. Орчанка присела на высокий плоский камень, лежащий у дороги, Альмари в свою очередь просто стояла, подобно мраморному изваянию. Ей казалось, что все это неправда, что она просто уснула от бессилия, а когда проснется, снова окажется в той жуткой комнате, откуда ее заберут и отправят на рынок.