Мои останкинские сны и субъективные мысли

Днём надо было вернуться в гостиницу. Выспавшийся, свеженький Антон над нами подсмеивался. А мы с Вадимом плелись за ним, медленно переставляя ноги и держась друг за друга. Глядя на Фефилова, я понимал, что мне намного хуже. Вдруг перед нами возник Андрей Медведев.

- Что же вы, сволочи, вчера не сказали, что в горы к сербам собираетесь? – недовольно заявил коллега с «России».

- Ты о чём? – борясь с тошнотой, зашелестел губами Вадим.

- Мне из Москвы сейчас сообщили, что в эфире, у вас в материале, несколько историй есть – с сербами и какими-то албанцами. Вы как это утром успели снять?

- Мы вообще никуда не ездили. Ты видишь – в каком мы состоянии? Может, это кто-то другой? – слукавил Вадим.

Медведев глухо засопел и, не прощаясь, направился дальше.

- Он вчера что – хотел нас напоить? Ха! - Вадим с трудом изобразил лицом усмешку вслед коллеги, и мы поплелись дальше.

Мы сорвались – все оставшиеся дни в Косово превратились в длинную пьянку с перерывами на съёмки и короткий сон. Хотя аппарат премьер-министра нас и подвёл с интервью с Хашимом Тачи – видимо, им не понравилось наше письмо, может, они рассчитывали, получив его, отпраздновать небольшую дипломатическую победу. Не знаю – Влора Читаку, эта бойкая девушка при Хашиме Тачи и один из его будущих министров, последующие дни не отвечала на звонки на «мобильник». Но, в целом, нам повезло: со столькими людьми познакомились, столько героев нашли для репортажа за несколько дней.

Вечер нашего предпоследнего дня в Приштине мы провели в кабачке у Мисбаха. Там собрались его друзья. Мы отсняли – как они уже праздновали независимость албанского Косова. После съёмки мы, помню, просто напивались. А потом ещё что-то пели и кричали с нашими новыми знакомыми. Уже под утро, когда было выпито огромное количество виски, текилы и «линцуры», я заметил, что Фефилов что-то бурно обсуждает с одним из друзей Мисбаха. Я думал, говорят по-сербски, прислушался, но нет – говорили по-немецки. Антон тоже слышал этот разговор. Наутро Вадим долго сомневался в наших словах – ведь немецкий он не знает.

Последний день. У нас остался подарочный шахматный набор – привезли, чтобы подарить Хашиму Тачи. Очень дорогой, массивный. На НТВ был специальный фонд подарков для иностранных лидеров. Решили перед отъездом отдать шахматы Эмилю Лулкину за его бескорыстную помощь. А заодно – вместе с ним пообедать. По пути, Эмиль показал нам место недалеко от нашей гостиницы, где в октябре 99-го убили его коллегу, американского полицейского из UNMIK Валентина Крумова, болгарина по происхождению.

- Шла группа каких-то подростков. Один албанец спросил у него: «Сколько время?». А Валентин, сам того не сознавая, ответил ему по-сербски. Тут албанцы, приняв его за серба, кинулись его избивать, потом выстрелили в голову. И это – прямо в центре Приштины.

Задумчивые мы доползли до небольшого кабака. Заказали каждому так нам понравившееся в этой командировке албанское блюдо – баранину с картошкой в горшочках. Ну, и конечно «линцуру».

- Эмиль, мы тебе хотим сделать подарок, - заплетающимся языком еле построил фразу Вадим и заулыбался. – Но говорить будет Эльхан, потому что мне что-то трудно.

Мы с Антоном переглянулись и засмеялись.

- Эмиль, спасибо тебе за помощь. Ты нам очень помог! - и дальше у меня получался тост: - Мы тебе желаем хорошей службы, ну, и наконец, благополучно закончить здесь работу и вернуться к родным, в Бургас – к семье. Вот, мы знаем, что в Болгарии тоже демографический кризис. Так вот, чтобы у тебя было столько детей, сколько фигур в этих шахматах. Ну, конечно, чтобы ты их мог прокормить.

Долго пили за здоровье Эмиля – сам он, естественно, только слушал – его родных, коллег и ещё за что-то. Старались говорить тихо. Потому что хотя и был рабочий день, но в заведении было полно посетителей.

- Чё это так мало «линцуры» нам принесли, а? Радоваться надо. У нас командировка неплохо закончилась, - вдруг встрепенулся Вадим, а потом вдруг закричал на весь зал. – Эй, шефа! Шефа! [13]

На какой-то миг весь зал затих. Нет, на несколько секунд. Потом сидящие вокруг албанцы сделала вид, что ничего не слышали.

- Ты что? Ты что делаешь? – съёжился Антон, сидевший спиной к залу.

Вадим, озираясь по сторонам, схватился ладонью за рот, а на его лице появилось выражение крайнего страха, которое вдруг сменилось на радостное.

- А! У Эмиля ведь есть пистолет! - нашёлся Вадим, не понимая, что сказал он это также громко, на весь зал.

Я посмотрел на оцепеневшего, ничего не понимающего Эмиля и расхохотался.

- Ты как себе это представляешь, Вадим? Мы спрячемся за спиной Эмиля, а он будет размахивать пистолетом перед толпой разъярённых албанцев? Стрелять по ним, да?

Наверное, наш бедный болгарский друг был рад, что мы уезжаем и не будем больше впутывать его в разные истории.