Мои останкинские сны и субъективные мысли

Это был формальный конфликт. Из-за репортажа Елены Самойловой «Выйти замуж за Зелимхана», в котором ключевое место занимало эксклюзивное интервью с вдовой Зелимхана Яндарбиева[8] Маликой. Материал для сюжета был снят ещё в начале мая, но руководство НТВ попросило Парфёнова его не показывать, на что тот согласился. Однако 30 мая показал материал в воскресном эфире «Намедней» на азиатскую часть России[9]. После этого, днём у Парфенова был «тяжёлый разговор» с заместителем генерального директора НТВ по информационному вещанию Александром Герасимовым, который в письменном виде запретил давать материал в эфир на европейскую часть страны. Причина, как потом объяснял Парфенов, «распоряжение представителей российских спецслужб». Ведущий снова согласился, но на следующий день поделился документальным подтверждением цензуры на НТВ с газетой «Коммерсант», а ещё и прокомментировал — мол, всё же не согласен с мнением руководства телеканала. Получился скандал.

Нтвшное начальство назвало разглашение этой истории «нарушением корпоративной этики» и — наконец, найдя повод — избавилось от программы «Намедни» и его ведущего. Кстати, увольняли Парфёнова — процедурно — с соблюдением трудового законодательства: официально он оставался ещё два месяца сотрудником компании, то есть — как и требует законодательство — получалось, что его предупредили об увольнении за два месяца; выплатили компенсацию за неиспользованный отпуск, а также выходное пособие за два последующих после прекращения работы на НТВ месяца. Всё-таки звезда, а не паршивый редактор.

Конечно, Парфёнов и «Намедни» — это как курица, приносившая телеканалу золотые яйца. Это признавали и Герасимов, и гендиректор НТВ Николай Сенкевич — главные исполнители. Наверняка, понимали и заказчики — кремлёвские. Программа была имиджевой, высокорейтинговой. А рейтинг — это деньги. Около двадцати миллионов долларов в год от рекламы. Закрывать такую программу, терять такие доходы — это, конечно же, абсурд для нормального владельца, для нормального Совета директоров. Ну, не станете же вы громить и выкидывать с балкона ваш единственный банкомат, если перед тем как выдать деньги он немного «ломается».

Но я здесь не об этом. Я о ещё более грустном.

Лично я узнал об этом далеко неэкономическом решении руководства телеканала и страны от Ани Шнайдер, ведущей утреннего выпуска программы «Сегодня» и будущей супруги Алексея Пивоварова, ведущего вечернего выпуска программы «Сегодня». Вернувшись со съёмки поздно ночью 1 июня, столкнулся с ней у входа в главный ньюс-рум. Вернее, я столкнулся с её глазами.

Никогда такого не видел: огромные глаза-трагедия, глаза, видевшие Армагеддон. Ужас! Аж застыл перед нею, раскрыв рот. На голове волосы пришли в движение.

— Ты знаешь — Лёню уволили.

— Что?

— Не знаю, что делать? Не знаю, как вести выпуск? — она нервно царапала и ломала руки. — Что же теперь делать-то, а? Что же теперь будет, а?

И потекли слёзы. Крупные, тяжёлые капли. Она не замечала этого.

— У тебя же скоро эфир, Ань… — попытался её успокоить.

— Да какой теперь эфир?! Мне не до эфира сейчас. Руки опускаются.

И поплелась дальше. Опустив голову, сгорбившись, еле волоча ноги. Убитое горем приведение.

И здесь нет ничего смешного. Вообще, похожее состояние было у большинства. У многих, с кем в те дни разговаривал, было ощущение смерти близкого человека. Такая тоска, пустота внутри, в душе, от которой тяжело дышать. И дело было абсолютно не в Парфёнове, ведь. Это не «Лёню уволили». Не «Намедни» закрыли. Это всех журналистов «уволили» и «закрыли». Этой историей сломали всех на НТВ. Если уж ему рёбра переломали, то, что же могут сделать с остальными…

Вот ограбили вас. Или нанесли оскорбления, увечья. Что делаете? Идёте в милицию. Если милиции нет — ну, нет её и всё! — собираете друзей (или родственников) и начинаете мстить. Правильно?

Ну, ладно — другой пример. Не дай Всевышний, тяжело заболел близкий человек. Вы же не просто ходите рядом и причитаете, а действуете — «Скорая», больница, лекарства. Если врачи плохо работают, подгоняете их пинками. Если врачи сделали свою работу плохо… Собираете друзей (или родственников) и начинаете мстить. Правильно?

Или у меня не лады с оценкой окружающей действительности? Ну, пусть так…

Потом многие назвали увольнение Парфёнова главным телевизионным событием года, «самым ярким примером удушения свободы слова в нашей стране». Все возмущались. Шуму было много. Вот чего-чего, а шум был большой. И что? Возмущались-то возмущались. А делать что-то никто не собирался.

Конечно, репортаж о Малике Яндарбиевой — это был повод, чтобы уволить Парфенова. Но это был и повод, чтобы поставить Кремль на место. Вот так! Ни много, ни мало.

Известно, что сам Леонид всегда был противником каких-то массовых акций, протестов… Но это был не тот случай. Говорят, что даже жена Парфенова, Елена Чекалова — во многом благодаря её способностям он и состоялся как журналист, раскрылся как теле-талант — недоумевала: «Где же эти хвалёные «парфёныши»? Куда они попрятались?»