Мой отчим - советский пенсионер

Выходя с работы вечером, вновь наткнулась на парня, встреченного мною после обеда. Чудеса, да и только! Оказывается, он именно меня здесь и поджидал: решил навязаться в ухажеры. Пришлось вежливо парнишке объяснить, что, во-первых, у меня есть "парень", а во-вторых, люблю только высоких! Лучше резко осадить сразу, чем подавать обманчивую надежду… Только парень оказался не промах:

— Что же Вы, Зоя, простым народом брезговать начали? С простым шофёром вам общаться приятно, а с демобилизованным солдатом, — слабо?

И еще фразу добавил, неприличную, типа того, не все равно ли мне, с кем… Вот я разозлилась на такое наглое поведение!.. И потом: откуда этот нахал узнал моё имя? Он, что, специально сведения обо мне собирал у наших сотрудниц? Как это я его вечером не увидела на почте?… Работы много было, — головы не поднимала…

— Сорока на хвосте принесла, — ответил юный недоросль, непонятно, зачем ко мне прицепившийся, когда я на полголовы его выше… — Вот вы какая, Зоя: горделивая и самовлюбленная! А показались мне простой на первый взгляд…

Словом, едва я от молодого человека, представившегося Максимом, сбежала, как сразу почувствовала несказанное облегчение… Удивительно: к одним людям симпатия возникает спонтанно, за считанные секунды, к другим — антипатия столь же быстро родится. К третьим мы никаких чувств не испытываем… Как к стене…

Примчалась домой, а тут Марфа Ивановна "кошеварит", словно на целый полк… Накормила она нас ватрушками, пирожками, печеными и жареными, — очень вкусной мне её стряпня показалась… Удивительно: и маникюр шикарный не пожалела! В тот момент Марфа Ивановна показалась мне такой славной, доброй! Чуть позже, часу в восьмом вечера, соседка Катька "за солью" прибежала, — повод нашла, так Марфа Ивановна и её приголубила, пожалела. За ужином инициатива в разговоре исходила так же в основном от гостьи: вначале она рассказывала о своём героическом прошлом, как на Курской дуге, в "передвижке", — то есть передвижном, мобильном госпитале, — раненых спасала от смерти неминуемой. Причем о себе и своих личных геройствах почти не упоминала, в отличие от многих фронтовиков, но хвалила мужество русских врачей и, особенно, санитарок, — большинство из которых являлись совсем молодыми девушками в военные годы:

— Представьте себе, друзья мои, — Марфа Ивановна нас почему-то именно так называла, — отчим еще на ушко мне пояснил с усмешкой, что так ФДР, — то есть Рузвельт, — любил всех вокруг именовать, — тащит на себе такое дитя, с бараньим, пардон, весом, — здоровенного детину, а он повиснет на ней всей тяжестью и считает, что она — орловский тяжеловоз. Это, Зоечка, порода такая опрощенная: есть рысаки орловские, есть тяжеловозы, — то есть крупняги некондиционные, на них только сани возить… Наслышана о любви твоей к лошадушкам… Ох, и любила сама я в детстве коней и езду верховую, особенно мне на иноходце скакать нравилось, — интересная переступь копыт… Ты когда-нибудь каталась на жеребце-иноходце?

— Нет, — ответила я, удивляясь перескоку мыслей веселой пожилой дамы. — И где же Вы, Марфа Ивановна, на коне катались? Неужели в своём Геленджике?

— Да Бог с тобой! — Марфа Ивановна вздохнула протяжно, — то было еще в другой жизни, в которой всё у меня было… То есть не у меня, конечно, но у родителей… Но эта тема не слишком интересна… Отвлеклась я, однако. Что хочу сказать? Если бы не мужество и героизм наших девочек-санитарок, — многих ныне здравствующих фронтовиков на свете бы не было! Но мало кто славит девчат-спасительниц, тех, которые в боях никого не убили, а лишь жизни спасали. Неправильный подход у государства: им, этим девочкам, нужно бы не менее медалей давать за то, что сынов России спасали. А уж хирурги русские — это вообще ангелы на земле божьей…

— Марфа Ивановна, — спрашиваю, — Вы, что же, верующая? Бога часто поминаете…

— Зоечка, но что есть атеизм и что такое вера? Ответить по-простому ты сможешь ли в ответ? Воспитали меня в традициях православия, но в детстве не задумывалась о том, каков он, — Бог-создатель, творец, на что он похож, и на каких небесах живёт? Детям свойственно слепо верить в то, что им говорят взрослые. Разумеется, не думаю, что то высшее существо, что создало мир, похоже во всём на человека благородного и прекрасного и напоминает внешне, допустим, Семёна Васильевича… Шучу, хозяин ласковый… Но мир создан столь разумно и разно, что и мысли во мне не возникает о невероятной случайности слепой природы, благодаря которой возникла к жизни вся наша светло-прекрасная Вселенная. Думаю, без высшего существа тут не обошлось, но, возможно, то существо не есть персонификация некоего сверхчеловека, — возможно, наш Бог — сам кроха-экспериментатор, сам часть иной Вселенной, несоизмеримо большей и иерархически сложнее устроенной, нежели наша…