Мой отец - Фидель Кастро

Анорексия, т. е. потеря аппетита — это болезнь, с которой на Кубе незнакомы. Но мне «посчастливилось» с ней познакомиться, и очень близко.

Гондурас открыл то, чего не могли понять многие психиатры: болезнь, возникшую от недостатка любви, можно излечить только любовью, вниманием и заботой.

Мама искала медицинские советы в старых «New York Times», которые оседали в ее стенном шкафу, переделанном в кабинет Минвнешторга. Она читала «Открытые письма врачу» и ответы на них. Однажды после обеда она пришла ко мне на террасу, держа в руках газету. Я в это время лежала в гамаке. Когда мама стала читать вслух газету, я приподняла голову, чтобы лучше слышать ее:

«Мадам, если у вашей дочери наблюдается тенденция потери аппетита и, как следствие, сильное похудение, значит, она страдает нервной анорексией. Чаще всего причиной этого заболевания является особый тип отношений с матерью, сложившийся в детстве».

— Мама, ты не виновата. С этим можно жить. От этого не умирают. Не переживай.

— Может быть, ты и права. А почему все время, когда ты слушала меня, у тебя голова была поднята, как у курицы? Ты всегда так держишь голову? Никогда не опираешься на что-нибудь?

— Не знаю… Я от этого не устаю.

Но это почему-то очень насторожило маму, и она с озабоченным видом ушла в дом. Через некоторое время она вернулась с книгой по психиатрии:

«Если человек долго держит голову прямо, не испытывая при этом усталости, перед нами больной, страдающий так называемой „психологической свинкой“, характерной Для некоторых видов паранойи».

Я молча слушала маму и ждала ее выводов. Вывод был такой:

— Во всяком случае, Алина, если ты хочешь, чтобы Гондурас продолжал жить в нашем доме, ты должна выйти за него замуж. Я не потерплю в своем доме сожительства.

И она ушла. После ее заявления моя голова надолго поникла. Но за этой историей с сожительством крылось совсем другое. Незадолго до этого члены Комитета Защиты Революции (КЗР) пришли к нам и попросили показать им документ, в который были вписаны все жильцы дома. Затем они потребовали трудовую книжку и карточку «того товарища, который живет в этом доме, товарищ». Речь шла о карточках, выдаваемых кубинцам Лабораторией контроля за снабжением и отделом Министерства внутренней торговли, который регулирует и контролирует распределение нормированных продуктов. Визит членов КЗР закончился небольшим напоминанием о правилах поведения на острове Куба: «Вы же знаете, что нельзя, чтобы в доме жил новый человек, если об этом не поставлен в известность КЗР».

Гондурас покорил Натику с гораздо большей легкостью, чем Йойи. Разумеется, важную роль в этом сыграло отсутствие негритянки в его ближайшем окружении. Но не меньшее значение имели продукты, поставляемые Гондурасом в наш дом в огромном количестве, а также глыбы миндального льда. Все это мой любимый приносил из офицерских столовых войск специального назначения.

Самым забавным было то, что он привел вслед за собой тех же самых людей, которые приходили к нам в дом вместе с Йойи. Это были близнецы, которые покровительствовали его карьере. Он стал третьим сыном для родителей Тони и Патрисио, милых стариков, которых звали Мими и Попин.

Фиделю так понравился мой новый необъявленный муж, что он пригласил нас встретить Новый год у Абрантеса.

После этого удачного вечера Абрантес сделал Гондураса своим помощником и личным водителем.

Я поступила на медицинский факультет. Все шло прекрасно, как вдруг началась война в Анголе, которая погрузила остров в истерическую воинственную горячку.

Первыми опустевшими кварталами в Гаване были черные кварталы. Они не изменились за годы Революции: Ла Дионисиа, Эль Пало Кагао (Палка, измазанная дерьмом), Йега э Пон (Приди и поставь). Первые батальоны, которые Куба отправила в Анголу, состояли из черных. От этого сильно и нехорошо попахивало презрением.

То, что происходило в стране, не просто озадачило меня, но ввергло в пучину сомнений. Я упорно хотела услышать связное и доходчивое объяснение относительно резкой перемены политики острова. Почему миролюбивая Куба, всегда ратующая за самоопределение народов и принцип невмешательства, вдруг превратилась в империалистическое государство? Почему она отправляет свои войска в чужую страну? О каком невмешательстве можно было вести речь после этого святотатства?

Но к кому я могла обратиться с этим вопросом? Я слишком хорошо запомнила реакцию Йойи и близнецов на мой вопрос о войсках специального назначения. Мне не хотелось, чтобы на меня опять смотрели, как на инопланетянку. В конце концов я решила, что есть единственное место на Кубе, где я могу услышать ответ на свой вопрос.

И я отправилась во дворец Фиделя. Я обосновалась в приемной, твердо решив для себя, что именно сегодня и именно здесь я получу ответ на свой нелегкий вопрос. Мне не пришлось долго ждать. Войдя в кабинет Фиделя, я увидела, что он стоит перед картой, утыканной иголками.