Мой отец - Фидель Кастро

Присутствие на занятиях Фиделя принесло и мне радость, хоть и сильно запоздавшую во времени. Наконец-то мой папа пришел посмотреть, как я учусь! Вероятно, присутствуя на уроках русского языка, мой отец думал о моем загубленном детстве, потому что через некоторое время он стал регулярно отправлять за мной своих помощников. Я приходила в его кабинет. Полумрак больших комнатных растений и выпитый виски располагали к доверительным беседам. Несмотря на облик хиппи, я была по сути Нати номер два. Прическа и одежда в данном случае играли роль маскировки, не более того. Что касается общественного сознания, оно так же беспощадно терзало меня, как и мою Нати.

— Ты же пошутил, когда говорил мне, что Монтане будет советником? Или ты назначил его на этот пост, чтобы убрать подальше от себя?

— Ну что ты, в самом деле? Чучо — очень трудолюбивый человек!

— Мама работает намного больше, чем он, и что с того?

Впрочем, Монтане недолго продержался на своем посту.

Издание плагиатов Нуньеса Хименеса продолжало оставаться для меня главным источником доходов.

— Эта книга, которую он сейчас пишет, — сплошной стыд. Я говорю о книге «Вперед с Фиделем». Можно подумать, что Революцию совершил он.

— Ну и что от этого? — ответил Фидель. — Из трехсот тысяч песо, которыми оценивается авторское право на эту книгу, половина будет принадлежать мне Чем тебе не нравится Хименес? Он очень умный, интеллигентный. Кстати, ты знала, что угри водятся в Саргассовом море?

— Нет, не знала. Но если перед тем, как прийти к тебе, нужно прочитать две-три статьи из энциклопедии…

Что меня всерьез смущало, так это то, что наши утренние разговоры с Фиделем на следующий день превращались в слухи.

— Ты ведь не разрешишь издавать эту книжечку? Я имею в виду «Беседы Фиделя Кастро и Гарсиа Маркеса»?

— Почему? Что в ней так тебя настораживает?

— Читая эту книгу, можно подумать, что вы проводили все время в разговорах о еде… Ну вот, например: «Лангусты, карабкающиеся по мебели Габо…» Куда это годится? Чтобы увидеть лангуста, рядовой кубинец должен пойти в аквариум.

Я хотела найти смысл в событиях, происходящих в нашей стране:

— Почему ты отправил в тюрьму этих несчастных ремесленников? Разве продавать деревянные ходули и брезентовые куртки — это преступление?

— Государство не должно лишиться монополии на торговлю!

Все закончилось очень печально, когда я спросила Фиделя о том, как государство относится к существованию черного рынка в магазинах, где оплата совершалась в долларах. Через неделю после того, как я вслух поинтересовалась этой проблемой, весь персонал одного из магазинов оказался в тюрьме.

Быть выразителем общественного мнения и нужд нации оказалось для меня слишком тяжелой миссией. Самым печальным было то, что все мои замечания и возмущения не давали положительных результатов. В лучшем случае, они оставались незамеченными.

— Почему ты ни разу не взял меня с собой на воскресную рыбалку?

— Потому что я хожу на рыбалку, чтобы отдохнуть.

Мало-помалу я опять превратилась в простую слушательницу. С моей стороны было гораздо умнее не приставать к нему с требованиями и обвинениями, а слушать его рассказы о последних достижениях коровы по кличке Белое Вымя, которая давала так много молока, что попала в книгу рекордов; об успехах его младшего сына Анхелито, который должен был окончить школу на три года раньше. Или о его новых кулинарных достижениях. Фидель с удовольствием рассказывал мне обо всем этом. Я пыталась рассказать ему о своих личных делах, но это его, похоже, не интересовало:

— Я хотела тебе сказать, что скоро выхожу замуж…

— Бери орехи. Они совсем свежие. Их недавно прислал мне Агостиньо Него. Я предлагаю тебе не слишком много, потому что он прислал только ящик. Я уверен, что ты никогда не пробовала жареных тыквенных семечек. Готовятся они очень просто: в чугунный котелок наливается растительное масло, как для поджаривания кофейных зерен, семечки обжариваются до золотистого цвета, и шелуха трескается…

И все-таки он услышал мое сообщение об очередном замужестве, потому что через некоторое время спросил:

— Кстати, кто твоя будущая жертва?

Утром я уходила с двумя банками из-под майонеза, наполненными орехами и тыквенными семечками. Я с наслаждением их жевала и говорила себе, что если верно утверждение моей мамы о том, что «благородные умы находят друг у друга понимание», то мой ум очень далек от благородства. Его можно назвать излишне плебейским, поскольку мне не дано было понять рассуждений и умозаключений, которые излагал Фидель.