Мои печали и мечты

ЛАРА. Тогда это мой. Или мое. (Меняет чашки.) Сейчас можно говорить и «мой кофе», и «мое кофе». И так во всем. Естественное движение жизни. Раньше было только так, а теперь и так, и так, и вообще по — всякому.

ВИКТОР. Ты что имеешь в виду? (Не дождавшись ответа.) Ты в самом деле ей скажешь?

ЛАРА. Обязательно.

ВИКТОР. Слушай… Не понимаю… Ты сама знаешь, это несерьезно, это фактически хохма — ну, оказались мужчина и женщина вместе в одной комнате, тем более, ты ночевать осталась. По понятиям моего поколения, спать в одной комнате с женщиной и не тронуть ее, это просто безнравственно. Она обидеться может.

ЛАРА. Я бы пережила.

ВИКТОР. Ладно. Говори. Ничего. А я скажу, что я сделал это ради ребенка. Скажу, что ты была злая, орала на Марфу, я решил тебя сделать добрей.

ЛАРА. Женщины любят в мужчинах чувства юмора. А жёны нет. Знаешь, почему? Свободная женщина, когда мужчина смеется, она думает, что он смеется вообще. А жена смех мужа всегда принимает на свой счет. Если серьезно, я считаю, то есть это социолог говорил, а я запомнила: семья есть уродливый рудимент патриархального общества. Нет, правда. Раньше было — общее хозяйство, общие деньги, общий дом, воспитание детей. А сейчас хозяйства иногда никакого нет, особенно у богатых, там домработницы, деньги тоже каждый себе по карманам прячет, и на два дома часто живут, а про воспитание я вообще молчу.

ВИКТОР. Что сделать, чтобы ты ей не говорила? Может, заплатить тебе?

ЛАРА. Надо же, сразу в точку попал. Но это стоит дорого.

ВИКТОР. Сколько?

ЛАРА. Десять тысяч долларов.

ВИКТОР. Нет.

ЛАРА. Как хочешь.

ВИКТОР. Две. Ну, три. Больше нет, Ларочка, честное слово.

ЛАРА. Надо же, имя уже не путаешь. Что это с тобой? Десять. Мне сорок лет, мне приятно: ни одна проститутка в сорок лет не получает таких денег за секс. Если она не Анжелина Джоли в смысле внешности, конечно, но Анджелина Джоли не проститутка.

ВИКТОР. Четыре. Три есть, еще тысячу у соседа займу, больше не могу.

ЛАРА. Ладно, восемь.

ВИКТОР. Четыре. Ну, с половиной.

ЛАРА. Пять потянешь?

ВИКТОР. Ладно. Но не больше. Ну и сволочь же ты.

ЛАРА. Десять!

ВИКТОР. Хорошо, хорошо, пять!

6

Виктор нервно ходит по комнате, прижимая к уху телефон. Стук двери. Входит Ирина, бросает на пол сумки.

ИРИНА. Что происходит? Почему ты меня не встретил? И телефон занят все время!

ВИКТОР (жестом показывает: «Я жду ответа, подожди!»). Алло? А кто знает? Я три часа звоню уже! С кем поговорить, чтобы меня пустили? Я понимаю, что реанимация, но… Кто у вас за что отвечает вообще? В каком она состоянии хотя бы, вы можете сказать?

ИРИНА (подходит к пустой кроватке, смотрит; сползает рядом).

Она умерла, да? Виктор!

Тот не отвечает, слушает, что ему говорят.

Она умерла… Я так и знала… Я предчувствовала… … (С тихим воем ложится ничком на пол). Я не хочу жить.

Второе действие

7

Ирина в больничном халате сидит перед Психиатром в его кабинете. На заднем плане застекленная дверь.

ПСИХИАТР. Ирина, давайте все-таки определимся. Вчера вы говорили, что ваша дочь… Что ее нет.

ИРИНА. Умерла.

ПСИХАТР. Да. А сегодня вы говорите, что она жива.

ИРИНА. Я хочу уйти отсюда.

ПСИХИАТР. Обязательно. Но чуть позже. Так все-таки?

ИРИНА. А разве так не бывает, что человек и жив, и мертв?

ПСИХИАТР. Нет. Бывает состояние комы, летаргического сна…

ИРИНА (нетерпеливо). Я не об этом! Понимаете, мне надо ее видеть. Когда я ее не вижу, я знаю, что ее нет. Что умерла. А когда вижу, то понимаю, что она жива.

ПСИХИАТР. Она жива. Ваш муж стоит с ней на руках — вон там. Видите?

ИРИНА (вскакивает, подходит к застекленной двери, приникает лицом к стеклу, улыбается, шевелит пальцами). Она была в реанимации.

ПСИХИАТР. Совершенно верно. Банальное пищевое отравление. Опасное, конечно, но все уже позади. Ее выписали еще три дня назад. Вы помните это?

ИРИНА. Я хочу ее взять. Приласкать. Она тоже хочет.

ПСИХИАТР. Чуть позже, хорошо?

ИРИНА. Привет, Марфенька! Моя девочка! Мое сокровище! Моя жизнь! (Психиатру.) Знаете, я любого могу за нее убить.

ПСИХИАТР. Этого мы и боимся.

ИРИНА. Думаете, я убью Виктора? Нет, хотя надо бы. За такие шутки…

ПСИХИАТР. Вы это напрасно. Он не шутил, да и кто шутит с этими вещами? Он же не монстр какой-нибудь. Я говорил с ним: он элементарно не успел ничего вам объяснить, а вам сразу ужасы померещились. И вы…