Мой персональный бандит

Тотошка ощерил зубы. И я вдруг испугалась. Я слишком глупа и легкомысленна. Стоило ли уходить из деревни, когда с моей жизнью такая ерунда творится? Где-то в лесу хрустнула ветка, хотя ни я, ни мой пёс не шевелились. Я подсознательно, каждую секунду ожидала — вот сейчас все начнётся и я все равно не готова. Снова хрустнуло, Тотошка зарычал.

— Ау! Кто там? — громко крикнула я. — Что за прятки? Выходите и говорите прямо, что вам от меня нужно!

Хрустнуло громче, я попятилась назад, готовая дать стрекача. Влажные кусты развела в стороны чья-то рука и на опушке показалась древняя старушка с корзинкой.

— Валентина я, — сказала бабушка. — Николаевна.

Меня бросило в краску. Я буркнула неразборчивое приветствие и, подхватив ведро, пошла к дому. Ведро моё было полным и тяжёлым, Тотошка со своим гипсом тоже устал, и остаток пути я несла его в руке. Под конец вымоталась так, что своей цели достигла —не думала ни о чем. И грибы свои не бросала, пусть и тяжело.

А дома столкнулась ещё с одной дилеммой. Грибов было много и все, как на подбор, красивые, румяные и на вид невероятно вкусные. Но не рвала я только мухоморы, которые точно знала, что ядовитые. Остальные грибы — потемки. И интернета нет, чтобы погуглить. Выбор я нашла быстро, пошла к соседке.

— Баб Тань, — позвала я. — Вы мне грибы не проверите? А то я не знаю, какие есть можно…

— Ох уж эти городские, — покачала головой она. - Ладно хоть до меня дойти додумалась.

Высыпала все моё богатство на пол веранды, перевернула ведро, села на него. И за несколько минут уверенными движениями морщинистых, в пигментных пятнах рук раскидала мои грибы в две кучи. Одна кучка была большая и красивая. Во второй всего пяток грибов и то не самые крупные.

— Спасибо! — обрадовалась я. — Эту кучу забираю?

Потянулась к большой куче, но соседка шлепнула меня по руке.

— Эти выкинь. Набрала…вот эти, - ткнула в маленькую кучу, — жарь смело.

Я подавила истерический смех, но послушно повыкидывала свои красивые грибы на пустырь за домом. А съедобные, которых было так печально мало, понесла домой. Почистила картошку, чтобы нажарить с грибами, а потом как накатило. Да так, что хоть снова в лес беги за мухоморами. Только темно уже на улице, за ненужными хлопотами протянулся весь этот день, такой же ненужный, как и все выброшенные мной грибы. Я заплакала. От слез стало стыдно, чтобы хоть как-то их оправдать, потянулась за луковицей. Тотошка, услышав, что плачу, прибежал от печки, закрутился вокруг ног. Я реву и он в тон подвывает, и смех и грех.

Когда в дверь позвонили, за нашей какофонией я и не сразу расслышала. Постучали снова. Я слезы вытерла и пошла открывать, прятаться все равно было глупо, кто бы не пришёл, я у всех на крючке. С одной стороны зависимость новая, с другой брат….

— Кто там?

И дверь сразу открыла. За ней Дежнев стоит. Над ним кто-то зонт держит, с него срываются и летят вниз капли. Господи, какой красивый. Помню, как я впервые его увидела. Голова лысая, на лице щетина, угловатость, татуировки, его внешность, пусть и не страшная — устрашала. Не мой тип, если мой тип вообще был. А сейчас…самый красивый.

— Ты чего ревешь? — удивился он.

— Лук режу, —всхлипнула я. —Картошки с грибами хочешь?

— Тебя хочу, — серьёзно сказал Дежнев.

И я снова разревелась. Потому что тоже его хочу. Просто, чтобы сидел рядом, пока чищу картошку. Стоять и любоваться, когда он занимается спортом. Делать массаж, если вдруг судорога в больной руке. Просто спать рядом с ним. Только сейчас призналась себе — все эти сутки я только и делала, что ждала, когда он приедет.

Глава 37. Михаил

День был плотно занят. Я продумывал, как бы лучше все провернуть, складывал в голове шаг за шагом и свои действия, и предполагаемые действия тех, кто будет против меня. Выстраивал схемы, расчерчивая бумажный лист. Иногда, просто задумавшись просто выводил замысловатые загогулины, затем сжигал лист над пламенем зажигалки, отрывал новый, и так раз за разом.

Дома меня никто не ждал, это я понимал чётко. Можно было бы остаться ночевать в бункере, благо здесь оборудована спальня. Можно было бы сказать Ахмеду и он бы привёз женщину. Молодую, непременно красивую, здоровую. Смеялась бы, заглядывала мне в глаза, стонала послушно, срываясь в крик.

Не хотелось. И здесь быть не хотелось. Беда — домой не хотелось тоже. Но что-то толкало вперёд, не давая усидеть на месте, я сдался и поехал. Квартира пустая и какая-то неприютная. Всегда она такой была, или только сейчас стала, когда Вера ушла?

Пошёл в зал. Принял душ. Долго пил кофе, разглядывая город, лежащий внизу под моими ногами. Он не выглядел приветливо, потемки стегали дождём и ветром. Осень была холодной.