Мой Пилигрим

— Ты должен мне верить! Я сильная, я выживу!

Я чуяла всеми фибрами души, как его разрывало между чувствами — невозможности меня бросить, и жалостью к жертве, которая погибнет: или потому что он не успел унести ее в больницу, или потому что сейчас кинет в снег и, схватив меня, сбежит ради спасения моей жизни. Магическая сила ветра упиралась в двух живых существ. Я Мари не удержу, и поэтому он мне ее тела на отдаст! Лететь должен он! И время не терпит!

Грим знал, едва он исчезнет, исчезнет и щит. Я буду как на ладони, и Слуга не из тех, что давит на психику, а реальный физический монстр. Сколько минут нужно, чтобы ветер домчал до больницы и сколько, чтобы вернуться? Три? Пять? Десять минут?

Хватит!

Я скользнула в щель между проемом двери и Гримом и кинулась в сторону — через лавочку, в сугроб, и бегом дальше — изо всех сил! К счастью, снег не такой глубокий! Как можно быстрее и дальше! Эх, мне бы мои сапожки-крылья! Что творилось за спиной, уже не видела. Выбор на совести Грима и время пошло, — а я на самом деле его не прощу, если он не спасет девчонку…

Луна!

Сначала я испугалась темноты, куда ноги-то ставить? Куда бежать — не видно. А потом догадалась: своим прожектором лунный диск ударил в центр улицы, все загорелось белизной свежего снега, сделав полумрак по краям почти непроглядным — мне главное, самой под фонари не соваться. Я мельком видела, как шарахались далекие случайные прохожие с визгом и вскриками, как с оглушающим грохотом по рельсам пролетел трамвай лучевой улицы — без остановок. Я успела подумать — не повторить ли мне трюк, и не поймать спасительный вагон, что бегает быстрее, чем этот монстр. Но вовремя спохватилась и не свернула ближе к путям — нет, там не Мартинус, там кто-то очень трусливый! Не остановит, не спасет!

Жалко, что в городе в почти все деревья поспиливали — не спрячешься под тенью голых крон, все равно фигуру бегущего видно издалека… или не видно? Или видно, но плохо? А-а-а! Все равно не поймаете!

Вот какая же я дура, а? Мне дыхалку беречь, горло, косы размотались и уже от мороза не укрывают. Я вместе с болью за ни в чем не повинную Мари, которая еще совсем ребенок, и которую так жестоко… Ненавижу! Вместе со всем отчаянным чувством мне нестерпимо захотелось проорать:

— А если вам только помнилось,
Что вы сильны,
А ваша броня разбилась
В разгар войны?!
А если вам хочется честно
Открытым быть,
Не лгать и не верить лести,
А просто жить?!

Вышел хрип и шипение сквозь зубы, а не слова. Я давно вытащила нож и бежала, зажимая его в руке. На задворках сознания мелькала мысль, что, если меня схватят за волосы, проклятые длинные косы, придется рубануть сначала по ним. А нож-то короткий, всего коготок, не возьмет толщины. Тут мечом нужно! И снова бежала. Хрипела вслух:

— А если вы тянете руку,
А вам — укус,
Чтоб выше страданье и муку
Узнать на вкус?!
А если вам хочется быть, — не казаться, -
Собой всегда?
А если вас травят, как зайца…
…бежать куда?!

Да — куда? Сколько прошло времени? Погоня сзади была столь ощутима, что казалось — лавина. Огромное, тяжелое нечто, покрывающее всю ширину улицы, и оно вот-вот накроет! Я уже не петляла, как тот самый заяц, а выбрала ровный путь — заметный, но более легкий. Обломится Изверг! Не поймай…

Черный поток нагнал, хлестанул тьмой по ногам, как длинным бичом, и я ухнула лицом вниз. Успела закрыться руками, поджать лезвие, чтобы об него не пораниться, и пробуксовала в льдистом крошеве, больно ударившись плечами и локтями.

Он мне ступни отрезал!

Так обожгло холодом и болью, что я закричала, чувствуя ноги внезапно маленькими и короткими. Я перевернулась на спину, оперлась на руки, замолкнув и готовясь к тому, что сейчас налетит пасть и схлопнет мир, оторвав голову. Умирать отвернувшись, не буду!

А плотные тени на расправу не торопились — растеклись вокруг, образовав колодец. И Изверг, действительно, почти нагнав, вдруг сбавил ход и оставшиеся несколько шагов стал подкрадываться, а не идти. И даже принизился, опустил плечи и руки, пригнулся, стал принюхиваться.

Это не ступни… да, больно, но я увидела вполне себе целые ноги в теплых колготках, с которых всего лишь слетели сапоги из войлока. Поэтому холодно. Значит, еще не проиграла! Тупица дал мне шанс, и я снова выигрываю время! А чего он ждет? На четвереньки почти встал.

— Уродливая обезьяна! Где своих казематых потерял, животное? Не страшно один на один со мной, а?