Мой Пилигрим

Искала ножницы, а обнаружила перчатки. Когда он успел? Две пары, длиной в три четверти. Одни явно на улицу — из замши, теплые, а вторые — очень тонкие, практически из кисеи, как будто их нужно одевать под вечернее платье. Еще немного покрутившись у зеркала, оделась и забрала подарок. Пусть без спроса — мои же. Тонкие перчатки одела — теперь, если вдруг, я смогу тронуть Грима без опаски, что он от меня шарахнется.

— Аурум, спасибо!

Едва вернулась в гостиную, как открылась дверь, дохнуло приятным холодком, свежестью снега и влагой. Старик ненадолго застрял, разуваясь, у двери, довольно заулыбался и оглядел меня:

— Тебе нужны наряды побогаче. Сколько лет этому платью?

— Этому? Два года точно, а сколько его носила неизвестная прежняя владелица до меня — кто бы знал. Аурум, мне в больницу нужно. Где моя верхняя одежда? Я там, — махнула в сторону комнаты для стирки и выпарки белья, — ничего не нашла.

— Я ее вернул. Только что из больницы. Знал, что ты будешь волноваться и решил все с утра узнать, чтобы отдохнула и никуда не бегала. Тебе, Тио, нужно восстанавливать силы. Выкарабкалась девушка, все хорошо. Долго ей придется лечиться, но смерть отступила.

Я с трудом представила Аурума в его одежде в антураже города, да и так у меня не очень складывалось, что бывший рыцарь Святого Ордена из прошлого вот так вдруг уходит с руин, за границу парка и занимается делами.

— А Грим где?

— Ушел за твоей одеждой.

— Ну да, конечно… не шутите?! За той, что я у Шариза оставила? Да разве может сам Безымянный заниматься такими глупостями, как рыться в помойках, куда уже наверняка отправились мои сапоги и пальто.

— Не называй его так. — Аурум скривился. — Я за несколько часов в городе наслушался отвратительных вещей, и в больнице, и в трамвае, и на улице прохожие — все не замолкают о кошмарах Казематного и Сумеречного. Столько нашли следов, столько пропало людей… О, небо, Слуги зверствуют, а что может один Грим против них? Возьми, неси на кухню. Я зашел в лавки и прикупил кое-что в запас. Тут и немного корма твоим животным — недорогие консервы из перловки и курицы.

Пока Аурум переоблачался в домашнее, я поставила греться чайник, сбегала наверх и перелезла на холодный чердак. Я, как проснулась, — выглянула туда и звала Пана, но собаки не было. И сейчас пес не объявился, я грешила на приоткрытую дверь и его побег в подъезд. Посвистела, позвала с верхней площадки, но его все равно не было. Хорошо бы проверить и квартиру, но Мари должна была оставить пса здесь, когда уходила на работу.

Ладно, как смогу, поищу во дворе. Или из соседей, может кто, увидел, пожалел и забрал на передержку. Район Мирный, при всех кошмарах города я не боялась, что что-то с животным случилось. У нас тихо. Рыжуна не было, но днем он тут и не сидел.

Как вернулась в кухню, села поближе к плите, снова отогрелась. Выудила из кармашка прихваченный гребешок и стала расчесывать потихоньку спутанные волосы. Интересное ощущение — все делать в перчатках. С одной стороны — реально, как прокаженная, а с другой — знак особенности, как ножны для оружия, как оправа для драгоценного камня…

…какой же безумный вчера был день, и какой ужасный и прекрасный одновременно. На ногах пятна не прошли, и они ощущались болезненней синяков, немного жгли кожу. Я привыкла к тому, что в теле насовсем поселилась ноющая боль, то далекая, то близкая, поэтому не особо страдала из-за новых ушибов — даже в горячей ванной вчера, чувствуя все особо ярко, не стонала и не плакала. Я терпеливая. А вот удар этой…

— Аурум, а было такое хоть раз, чтобы Слуги вдвоем на человека напали?

Старик вошел, деловито надел свой фартук поверх домашнего пиджака и снова поморщился на мой вопрос, — не хотелось ему говорить на эту тему. Но он ее не сменил, ответил:

— Да, Грим сказал вчера… никогда! И, кроме того, мы уже воспринимали как правило — что они не могут сунуться за границы своего обитания. Были спокойны хотя бы в этом — ведь Мирный потому и стал Мирным, что туда за последние почти двадцать лет ни один из Слуг не сунулся.

— Сколько-сколько? Я думала, что они — не давнее явление.

— Раньше они были так слабы, что проявлялись раз за год, и то — не в силах никому причинить вреда. Горожане ничего и не замечали. Грим и ветер вылавливали их быстро, одного за другим и легко уничтожали оболочку. О Слугах после снова не слышал никто еще год или два. Это теперь… отчего они так выросли и окрепли? Мы бились над этой загадкой в две головы, но, увы — нет ответа… А последние месяцы! Мало того, что они обратились в кровожадных монстров, так и выходить стали чаще, и не скрываясь. Народ тянется в Мирный, кто может, — так Трущобный обезлюдел, а если бы родня охотно ютила у себя казематных и соседи не возражали, то и Казематный был бы полупустой. В Сумеречном из домов не высовываются, в Золотой не пускают, хоть штурмом бери… О, Небо, что творится.

— Сколько сейчас нужно Слугам на восстановление?

Аурум пожал плечами, вздохнул: