Мой самый-самый бывший (СИ)

- Пошли.

Я на мгновение впадаю в ступор. Правда? Чешу языком верхние зубы, оглядывая пустынную улицу.

- Уверена?

- Да, - делает еще шаг.

- Ну пошли, - не сразу попадаю ключом в калитку.

Слегка пошатываясь, сразу направляюсь к гаражу, чувствуя, как Надя плетется следом. В голове черти что творится. И главная мысль – ну а что мне уже терять, да? Не верится, что Надя настолько готова на это все. Не исключаю, что сейчас сбежит.

Пикаю пультом, дверь гаража медленно уезжает наверх. Захожу и щелкаю выключателем, включаю батарею рядом со стареньким кожаным диваном в углу. Надя так у топчется снаружи, озираясь и обнимая себя за плечи.

- Передумала? – насмешливо выгибаю бровь, чувствуя легкий укол разочарования.

Встречается со мной глазами.

- Нет, - мотает головой и заходит внутрь.

Охренеть, конечно, девка…Ладно.

Опускаю гаражную дверь и падаю на диван, широко расставляя ноги и откидываясь на спинку кресло. Здесь тепло, от батареи на максимуме рядом даже жарко, и алкоголь по новой начинает бродить в крови. Картинка перестает быть четкой, все плывет. Надя так и стоит передо мной, не зная куда себя деть. Вид несчастный, будто я ее за волосы связанную притащил. Что, не так себе представляла, да?

Распахиваю куртку и расстегиваю ширинку, приспускаю штаны. Надин потерянный взгляд замирает на моем паху. Я не знаю, что у нее там в голове, но если она до сих пор надеется, что я сейчас резко переключусь в романтичный режим, то она обломается.

- Ну, что стоишь, Надюх? Соси, или вали уже отсюда.

60. Сашка

60. Сашка

Тренканье телефонного звонка пробивается с огромным трудом в мою чугунную похмельную голову. Противный звук множится внутри, отпрыгивая от черепной коробки и прошивая насквозь стонущие мозги. Пытаюсь открыть глаза, но задача на данный момент невыполнимая. Так и сажусь на диване с закрытыми и вслепую нащупываю телефон на полу. С трудом щурясь, смотрю на дисплей, чтобы понять, кому я понадобился. Арсений. Так...

- Да? - я остервенело тру лицо ладонью, пытаясь побыстрее проснуться.

- Шеф, привет. Вас когда ждать? Тут кровельщики уже скоро закончат и графики же сформировать надо до конца месяца. У нас как раз пока почти все в инструкторской.

- Так, а сейчас сколько? - хрипло интересуюсь.

- Почти десять.

- Ну...- наконец открываю глаза и недоуменно озираюсь по сторонам.

Какого хрена я спал в своем гараже?

Секунду хмурюсь, пытаясь вспомнить, а потом...

Бля-я-ять...!!!

Адреналином так в кровь бахает, что я моментально подскакиваю с дивана и верчу головой, пытаясь убедиться, что точно проснулся один. Один...

- Александр Валерьич? - напоминает о себе Семенов.

- Да...Так...К десяти подойду, - бормочу и отрубаю вызов.

Снова падаю на диван. Твою ма-а-ать... Вчерашний вечер постепенно выплывает из плотного алкогольного тумана. И каждое последующее воспоминание хуже предыдущего.

Какой же я идиот!!! Зачем???

Стыдно буквально за все. За слова, за действия. Кажется, даже за то, как дышал.

Что я Тишаковой наговорил, как у нее в глазах слезы стояли, что потом делал в пьяном удушающем угаре. Хорошо, хоть презервативов у нее в этот раз не оказалось, и дальше я не стал. Ума хватило. А она все равно лезла, и взгляд этот щенячий...За Надьку почему-то отчаянно стыдно тоже. Что стал свидетелем той стороны ее личности, о которой и не догадывался. Слишком покорной какой-то, безропотной, нарывающейся на унижение. А какого придурка я включил с этим своим "соси"...Блять... И как выставил ее за дверь после тоже в общем-то без особых прелюдий. Я тогда так устал, и с ног валился, и думал лишь о том, чтобы побыстрее она сейчас ушла. А она так сгорбилась в ответ и нос повесила, будто я ее избил. Тошно вспоминать.

Почему она по роже мне в ответ не дала?! Вот это я бы понял. И наверно даже в какой-то степени зауважал. А так...

Кто- нибудь, дайте сойти с этой планеты!

На хрена она вообще на это велась! Совсем что ли отбитая?!

Может ей нравятся такие игры?

Но я-то не играл, я просто...Нашел козу отпущения и выплеснул всё на нее. От души. Казалось, все помои слил, но теперь ощущение чего-то мерзкого на душе даже сильнее, чем похмельная вязкая горечь во рту.

Она же женщина, так нельзя.

Почему-то перед глазами мелькнул образ улыбающейся матери и Вахтанга, стоящего за ее спиной и нежно, но крепко сжимающего ее полненькие плечи.

Сразу после ослепительной, выбивающей из легких дух вспышкой пронеслось недавнее воспоминание, как я, весь дрожа от перевозбуждения, шептал Лизке, что люблю ее. И мне в тот момент даже плевать было, что она не отвечает. Просто не помещались уже внутри эти слова. И ощущением накрыло ее запаха, жара, влажности внутри как фантомной болью.

А потом на контрасте всплыла в памяти Надькина каштановая макушка, прижатая к моему паху. И к горлу подступила реальная тошнота.

Не из-за самого факта секса, а от того, как это всё было. Пьяно, зло, тоскливо, жалко...