Мой Шелковый путь

Толмедзо оказался крохотным городочком, там все знали друг друга, большинство из них, видимо, состояло на службе в тюрьме, откуда я только что вышел. Я заказал две кружки пива, одну из них протянул моему водителю.

– Спасибо, друг, – поблагодарил он.

– Тебе спасибо за помощь, – ответил я по-русски.

Итальянец пожал плечами, показывая, что мои слова ему непонятны, и тут же принялся негромко рассказывать мне что-то, указывая на сидевших в баре людей и называя их имена. Наверное, представлял их мне.

Я чувствовал себя странно. Мне казалось, что я шагнул в какое-то кино – настолько все было необыкновенно. Разум еще не до конца принял факт моего освобождения. Только что меня окружали тюремные стены, а теперь я стоял в баре с кружкой пива, вслушивался в голоса посетителей, в перезвон посуды, негромкую музыку. Было во всем этом что-то от старых французских фильмов с участием Жана Габена или Алена Делона, в которых усталый персонаж находит тихий уголок после долгих мытарств, после несправедливой травли, после многодневной погони... Усталость, спокойствие и растерянность от неожиданно наступившей развязки...

Я подошел к сидевшей за конторкой женщине. На меня она взглянула равнодушно.

– Чего хотите?

– Можно позвонить?

– Пожалуйста. Давайте деньги и звоните...

В первую очередь связался с дочкой. Она ждала результатов кассационного суда.

– Лола! Здравствуй, доченька.

– Папа! Тебе разрешили позвонить вне графика?

– Ну вот я вышел, я свободен.

– Вышел?

– Да, меня отпустили.

–А нам ничего не сказали. Мы ждем новостей.

– Мне тоже ничего не сказали. Никто из адвокатов не звонил. Просто отпустили.

– Откуда ты звонишь?

– Тут есть маленький отельчик.

– Ты останешься там ночевать?

– В Толмедзо? Нет, постараюсь уехать сегодня. Но тут с машинами, наверное, трудно. Так или иначе, завтра я приеду к вам.

Я положил телефонную трубку и посмотрел на женщину, сидевшую за конторкой. Она ответила мне безучастным взглядом.

– Сколько до Рима? – спросил я.

– Восемьсот километров.

– Черт возьми! А до Милана?

– Пятьсот.

– А где же мы находимся?

– В Толмедзо.

– Я понимаю, что в Толмедзо. Но где это? Можно отсюда как-нибудь до Милана добраться?

– Сейчас ничего нет. Можно из Венеции самолетом, но только завтра. Или на такси можно.

– А сколько будет стоить такси?

– Пятьсот евро.

– Годится. Вызовите мне такси.

– Хорошо, синьор. Ждите.

Я пошел на веранду, таща за собой мой полиэтиленовый мешок с прессой. Устроившись на стуле, я вытянул ноги и стал ждать. Машина подъехала минут через пять.

– В Милан, синьор? – спросил круглолицый водитель, заросший черной щетиной.

– В Милан, – подтвердил я и устало плюхнулся на заднее кресло.

Ощупывая дорогу желтым светом фар, такси помчалось в ночь. По пустой трассе мы ехали быстро.

– Долго нам? – поинтересовался я.

– Четыре часа.

– Я хочу позвонить. Дайте мне телефон.

– Нет, синьор.

– У вас есть мобильник? Дайте мне позвонить в Москву. Сколько будет стоить?

– В Москву? Нет, синьор. Не дам.

– Почему?

– Не дам.

– А в Италию? В Милан можно?

– В Милан можно. Но не бесплатно.

Он назвал какую-то сумму (сейчас уже не вспомню какую) и протянул мне мобильник.

– Милан? – уточнил он.

– Милан.

Я набрал номер одной моей приятельницы, жившей в Милане.

–Наташа? Это Алик.

– Здравствуй. Ты откуда?

– Из такси. Еду в Милан.

– Ты вышел?

– Да. Скажи, у тебя есть наличные деньги?

– Есть, конечно.

– Мне нужно снять номер в гостинице. Сможешь сделать это для меня?

– Сейчас зарезервирую номер. Как только будешь в отеле, позвони мне. Я подъеду...

Потом я провалился в дремоту и, когда проснулся, не сразу понял, где я и почему передо мной мелькают какие-то огни.

– Милан, синьор.

И я сразу вспомнил весь минувший день.

День был долгим и неподвижным, а вечер получился стремительным и разнообразным, как калейдоскоп...

Войдя в фойе гостиницы, я остановился.

Это был хорошо знакомый мне отель. Забытые ощущения возвращались ко мне. Десять месяцев тюремной камеры показались мне гнусной и неуместной заплатой на моей жизни.

Теперь я ощутил прежний благоухающий воздух красивого мира. Под ногами сиял мраморный пол, над головой пылали сотни ярких ламп... Горячая ванна, большое зеркало, мягкий банный халат...

– Как хорошо, – вздохнул я, вытягиваясь на кровати.

Я заказал еду в номер.

Минут через тридцать приехала Наташа, и мы проговорили до утра. Я удивился, с какой беззаботностью мне давался рассказ о тюрьме. Оказывается, время необыкновенно быстро отгораживает нас от недавних неприятных ощущений. Тюрьма осталась в прошлом, и я позволял себе думать о ней без озлобленности, досады, сожаления. Она стала просто одним из эпизодов моей жизни. Как бы плох ни был этот эпизод, я прожил его от начала до конца, он целиком принадлежал мне. Я мог не вспоминать о нем, но не мог вычеркнуть его из моего прошлого...

Утром я уже ехал поездом в Рим, к семье.