Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Риккардо прекрасно говорит по-английски, поэтому языкового барьера между нами нет. У него глаза цвета бледного нефрита или морской пены и кудрявые черные волосы. Он живет один со своим красивым белым английским боксером по имени Зои и предан своей преподавательской карьере и искусству. Некоторые из своих работ он подарил и мне. Хотя мы и близки, сексуальной близости в наших отношениях нет. Он не бывал больше в Нью-Йорке после закрытия своей выставки, прошедшей много лет назад в Ист-Хэмптоне. Я все же надеюсь, что он когда-нибудь вернется.

Ив Сен-Лоран умер в своем доме на улице Вавилон в окружении Пьера Берже по одну сторону от него и Бетти Катру, державшей его руку с другой стороны. Спустя три десятилетия Бетти наконец удалось убедить Пьера, что ей, как сестре, можно доверить защиту Ива. Пьер за все эти годы проиграл столько битв, пытаясь разлучить Ива и Бетти. Ив жил так, как хотел, Бетти была его родственной душой. Она любила Ива безусловной любовью. Когда Ив умер, Пьер подарил Бетти один из портретов Ива работы Энди Уорхола. Их затянувшаяся борьба, полная недоверия и сомнений, наконец-то закончилась.

Анна попросила меня присутствовать на похоронах Ива от лица Vogue. Был жесткий протокол, табель о рангах соблюдался, как при французском королевском дворе. Похоже, Пьер Берже составил схему рассадки. К счастью, меня посадили в зоне Vogue, в восьмом ряду. Если бы я не представлял журнал, уверен, что мне досталось бы место в самом конце. Места в первом ряду были отведены для VIP-гостей: Бетти, Лулу, Карлы Бруни-Саркози. Отдать дань наследию Сен-Лорана пришли все ведущие дизайнеры.

Карл Лагерфельд не явился на похороны Ива Сен-Лорана. Он послал в церковь цветы, огромный букет белых роз с рукописной запиской: «В память о наших лучших днях, о нашей юности».

Придя домой, я позвонил Карлу, чтобы рассказать, как прошла служба. Он ответил: «Я не хожу на похороны».

Через три года после смерти Ива скончалась и Лулу. Я не смог приехать на ее похороны. Но я все же помню ее в первом ряду на похоронах Ива: она выглядела великолепно в шляпе-федоре.

Анна Винтур попросила меня написать что-нибудь для Vogue в память о Лулу. Этот некролог не напечатали, так никогда и не объяснив почему. Возможно, это связано с тем, что памяти Лулу были посвящены многие публикации, как, например, материал Джоан Джульетты Бак, вышедший в другом издании.

Вот отрывок из того, что написал я:

«Луиза Вава Лючия Анриетта де ла Фалез была воплощенной элегантностью, обладавшей стойкостью кипариса Лейланда и хрупкостью и изысканностью яйца Фаберже. Она работала круглыми сутками, но, когда ее брат Алексис де ла Фалез заболел раком легких, она оставалась у его постели дни и ночи. Ее представлением о роскоши было нежиться в ванне в своей ванной комнате, оформленной голубой плиткой в марокканском стиле, добавив в воду ароматические масла. Или заниматься садоводством в романтическом загородном доме в Boury-en-Vexin, где она жила со своим мужем Таде. Или собрать компанию друзей – интереснейших личностей – на вечеринку, продолжавшуюся почти до рассвета. Обаятельная, яркая, она могла оживить унылую, затухающую беседу своим хриплым смехом а-ля Лорен Бэколл или неожиданным замечанием. Она обладала лучшими ирландскими качествами: верностью, практичностью, когда это было необходимо, чувством собственного достоинства и уверенностью.