Мой собственный Париж

Восхищение Парижем – это наша семейная черта. Мои дядя и отец, родом из Чикаго, не имея ни капли французской крови, были настоящими франкофонами. В детстве мой отец читал мне Чарльза Диккенса «Повесть о двух городах», издательства XIX века, со страшными, вырезанными по дереву иллюстрациями. По сюжету, Париж был полон революционеров, мужчин в сюртуках и Мадам Дефарж, сражающей всех своим злобным взглядом.

Мой дядя, изначально живший с нами, как истинный франкофон, переехал жить на левый берег Парижа. Переехал он туда с целью «изучения искусств», так он называл то, что в реальности сводилось к распитию немыслимого количества красного вина. Он рассказывал истории, в которых после ночи «празднований» в пять часов утра они с друзьями, одетые во фраки, оказывались в районе Les Halles, знаменитом парижском рынке, где завтракали луковым супом рядом с мясниками, разделывающими туши в своих кровавых фартуках. Рассказывал, как студия его преподавателя Жоржа Брака была настолько холодной, а сам учитель был таким скупердяем, что дяде пришлось просить маэстро подбросить хоть чуть больше углей в печку, так как цвет кожи модели уже синел. На что Braque указал ему на выход и выпроводил на улицу. Его истории обнажали настоящую «земную» обстановку жизни Парижа, которая шла вразрез с фотографиями, которые я видела в журнале Vogue, где худые, с взъерошенными волосами модели, одетые в модные пальто Chanel, несли собачек в своих дамских сумках. Гламур и грязь в этом городе всегда шли бок о бок.

Когда мой отец услышал историю о маме Сары, прячущейся в Marais во время войны, он протянул мне тоненькую книжку с романом Жоржа Сименона и сказал:

– Прочитай это. Место действия – Париж.

Мне же поначалу казалось, что эта книжка слишком старомодная.

– Может быть, она поможет тебе рассказать эту историю, – ответил он, устав от выслушивания наваждений, которые преследовали меня после истории мамы Сары.

Я всецело возлагаю вину за свое увлечение криминальной литературой на комиссара Мегрэ, главного героя романов Жоржа Сименона, бельгийца по рождению, пришедшего на парижскую сцену своего рода аутсайдером. Хотя именно Агата Кристи известна во всем мире как королева криминального жанра, Жорж Сименон продал почти столько же книг – от 500 до 700 миллионов экземпляров по всему миру из 570 написанных им книг.

Именно его романы о приключениях комиссара Мегрэ захватили мое воображение. Стоило ли мне подойти к пониманию парижан подобно тому, как расследовал свои дела худощавый комиссар Мегрэ, романы о котором так пленили меня? Быть может, так я бы смогла смешаться с толпой и понаблюдать жизнь парижан изнутри, прежде чем начать рассказывать свою историю. Вычислить тот код, с помощью которого они общаются, и выяснить, скрывают ли они что-то за своими манерами. Быть может, кипящие внутри страсти, ведущие к кровопролитию. Кто как не я может расследовать это дело – не в качестве пассивного наблюдателя, а эксперта, что сумеет отметить все детали, уловить нюансы, скрытые под завесой возможности, и мотивы?

Я отождествляю себя со следователем, потому как я всегда находилась за пределами, пытаясь отыскать вход. Детективная литература всегда описывает Париж на фоне серого, пасмурного неба, под которым на мощеной улице лежат один или же два трупа, конечно же, найденных не кем иным, как комиссаром Мегрэ, потягивающим трубку.

Хотя эпоха Мегрэ, казалось бы, осталась уже далеко позади, конец его истории еще не настал. Его «старый офис» в полицейском управлении по адресу: 36 Quai des Orfévres, парижская префектура (в народе его называют просто «36»), теперь уже без угольной печи, принадлежит аккуратному комиссару с ноутбуком. Само подразделение Мегрэ, Sûreté, больше нет, оно было реорганизовано и переименовано в бригаду Criminelle, элитный убойный отдел Парижа. С незапамятных времен здесь, под стропилами, на чердаке здания номер 36, офицеры вывешивали сушиться окровавленную одежду с мест преступления.

Эта традиция и по сей день неизменна. Неизменен и вид с крыши, любезно показанный мне членом Бригады Criminelle. Вид на Сену и весь Париж, открывающийся перед нами. Захватывает дух. А под нами – подземные камеры, которые датируются временами Французской революции или же ранее.

Это и стало моей работой: писать детективно-криминальные истории à la parisienne, место действия которых – Париж наших дней. Таким образом, я, как сторонний наблюдатель, могу исследовать и утолять жажду любопытства.

Улицы остались такими же, что и во времена Мегрэ, однако сегодня пятая французская республика – это смешение культурного наследия всего мира. Для меня это означает, что, несмотря на то, насколько хорошо мне знакомы все мощеные улицы Парижа, в этом городе всегда будут существовать закрытые анклавы и потаенные миры.