Мой темный Ромео

Голова кружилась от дурацкого желания и адреналина. Время действовать, пока я не утонула в сладком искушении и не дала ему то, что он хотел.

Единственное, что он хотел от меня.

Я подняла ленту и потянулась, чтобы прикрепить его запястье к столбику моей кровати за его головой.

— Я хочу сначала изучить тебя. Я никогда раньше не прикасалась к мужчине.

Мои груди больше не были связаны хлипкими нитками, они выпирали из ночной рубашки, полные и круглые, болтаясь из стороны в сторону, пока я быстро привязывала его запястье к изголовью.

— Я не буду привязан.

— О, пожалуйста, — я погрузила один из своих сосков в его рот, зная, что он поймает и пососет его. — Я, наверное, буду плохо работать. Рассмеши меня.

Ромео был так сосредоточен на том, чтобы наблюдать за маятником моих сисек, пытаясь поймать между зубами розовый сосок, когда я наклонялась, что позволил мне привязать свое левое запястье к столбику.

— У тебя есть склонность наводить беспорядок, — пробормотал он вокруг моей груди, облизывая ее. Дрожь пробежала по мне.

— Теперь с другой стороны.

Я наклонилась ниже, прижавшись животом к его твердой груди, и надежно привязала второе его запястье к своей кровати. Он обхватил своими горячими влажными губами мой сосок и всосал в рот почти всю мою грудь.

Я вздрогнула от его тепла, мои ладони опустились к его плечам. Ночная рубашка была влажной между моих ног.

Я чувствовала пустоту. И безумную потребность.

Я провела пальцами по его густым черным волосам, со стоном откинув голову назад. Его зубы царапали мой сосок, в то же время его язык вращал его кончик.

Я раскачивалась взад-вперед на его члене, зная, что оставила следы своего желания на его трусах.

— То, что я собираюсь сделать с тобой, Печенька…

Мое прозвище вернуло меня в реальность.

Я вспомнила его слова с бала дебютанток.

Испорчена песочным печеньем.

Расправив плечи, я отстранилась, болтая ногами и вставая рядом с кроватью.

Ромео попытался подтянуться, его великолепный пресс сжался, когда он понял, что я привязала его к своей кровати тройным узлом с каждой стороны.

Его голова упала на мои подушки.

Он изогнул темную бровь, совершенно спокойный и собранный. 

— Не обращай внимание на взбитые сливки, мисс Таунсенд. Я ненавижу грязь и бардак, и, судя по твоей неуклюжести, твои навыки прицеливания оставляют желать лучшего.

Отбросив фасад, я закатила глаза и потянула за ленту, приковывающую его к моей кровати, чтобы убедиться, что она осталась на месте. 

— Неудивительно, что Морган бросила тебя. Как партнер, ты воняешь хуже, чем внутренняя часть бейсболки подростка.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но я показала ему, что мне все равно, повернувшись и подняв взбитые сливки с буфета.

Я развязно подошла к нему, соблазнительно покачивая бедрами. Моя грудь все еще была полностью обнажена, но почему-то я совсем не чувствовала себя неловко.

Мужчина отнесся к моей внешности так, как будто она была моим недостатком, забрав меня против моей воли.

Что ж, теперь я превратила свою слабость в силу.

Я заметила несколько шрамов по бокам его грудной клетки. Старые и розовые на фоне загорелой кожи и довольно крупные. Любопытство перехватило мое горло, но я знала, что если я когда-нибудь спрошу, он откусит мне голову.

Лицо Ромео помрачнело. 

— Не испытывай меня, Печенька.

— Почему нет? Ты же никогда раньше не сдерживался, чтобы наказать меня.

Я послала ему слащавую улыбку, потянулась к его поясу и стянула его одним махом. Его член выскочил наружу, тяжелый, пульсирующий и наполненный кровью.

Эта штука была огромной.

Он хотел, что бы я взяла это в рот? Я вряд ли смогу поместить эту вещь.

Возможно, Морган разорвала отношения, потому что он вывихнул ей челюсть. Впустить такую штуку в свое влагалище казалось сродни рождению полноразмерной немецкой овчарки.

— О, я забыла упомянуть, — я встряхнула банку в руке, наблюдая, как мой будущий муж пытается высвободить запястья, извиваясь, как зверь в клетке. — Я была в скаутах все свое детство. Побочный эффект от воспитания паиньки. Я умею вязать все семь узлов наизусть, с завязанными глазами, со связанной за спиной рукой. Без каламбура, конечно.

Я подмигнула.

Его глаза сузились.

Он дернулся еще сильнее, сотрясая всю кровать. Атласные ленты впились в его плоть, оставляя на коже сердитые красные браслеты.

— Почему ты все время жуешь жвачку? — спросила я, стоя на безопасном расстоянии от него.

Его челюсть сомкнулась.

— Отвечай мне, и я могу пощадить тебя, — солгала я.

— Не пощадишь. И даже если бы ты пощадила, я не веду переговоров с террористами.

— Это навязчивая идея.

— Механизм выживания, — поправил он.

— Как тишина в твоем доме. Твое представление о рае для большинства людей – это ад.

Теперь он спорит с религией? Этот человек действительно направлялся в самую глубь космоса.

Без дальнейших разговоров я направила насадку на его причиндалы и надавила, распыляя густое, пушистое облако взбитых сливок на его член и яйца.

От холода его кожа покрылась мурашками. Он зашипел.

Ромео посмотрел на меня с убийственным взглядом.