Мои убийственные каникулы

Глупый охотник за головами, прячущий свое мягкосердечие и тяжелое прошлое. Вот на кого я клюнула. Учительница, запрограммированная на то, чтобы поддаться хрестоматийному соблазну – захотеть исправить мужчину. Убедить себя сдуру, что он не сможет уйти. Ошибочное допущение! Кто я, если не Девушка Бонда в длинной череде Девушек Бонда? Лет через пятнадцать он вспомнит меня, прищурится и скажет: Ну да, та самая любительница бабкиного мороженого!

У меня к тому времени будут, вероятно, семья, дом, дети.

Не собираюсь утихомириваться! – бормочу я про себя.

Джуд приподнимает бровь.

– Ты что-то сказала?

– Знаешь… – Я облизываю губы, радуясь, что могу думать и говорить не только о Майлзе. – Я всегда встречаюсь с мужчинами, ориентированными на брак. Теперь с этим все. Буду просто жить. Посмотрим, что произойдет дальше. – Произнеся эти слова, я чувствую, что камень на душе становится немного легче. – Я не обязана оставаться практичной и осторожной только потому, что мне всегда твердили, что такая уж у меня натура. Кем сама решу, той и буду, понимаешь? В каких-то случаях останусь осторожной, а в каких-то буду помогать ловить убийц и крутить романы с охотниками за головами. Я разная. Сама буду определять свою траекторию. Это мое личное дело.

Джуд кивает моей тираде.

– Лучше не скажешь.

Я загребаю горсть песка и пускаю его по ветру.

– Черт бы его побрал! Я не собиралась заводить речь о нем. Не хочу!

– Вот и не надо.

– Но раз уж речь зашла о нем, то я очень надеюсь, что его длинные лохмы застрянут в тостере.

– Дикарка.

– Нет, удара током я ему не желаю, – спешу я прояснить свою позицию. – Достаточно, чтобы он испытал неудобство.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Попробую увидеть во всем этом ужасе положительную сторону. Он меня встряхнул. Заставил понять, что мне нужно… чувствовать. Теперь я буду больше требовать от своих будущих реальных отношений.

– Благодарность – самый здоровый подход.

Я морщу нос.

– Называть это благодарностью – преувеличение. Потом, когда пройдет враждебность… – Мы дружно смеемся, я сжимаю ему руку. – Сам-то ты в порядке?

Он вздыхает, глядя на океан.

– Нет. Но скоро буду.

Несколько минут мы сидим молча, любуясь небом, меняющим цвет с розового на оранжевый, лазурный, темно-синий. На небесном холсте начинают помигивать звезды, за нашими спинами поднимается ветерок. Отовсюду уже доносится смех, там и сям помигивают костры, тянет дымком с запахом барбекю.

Я сбита с толку – знаю, это из-за Майлза. Из-за того, чем все у нас закончилось. Ничего не скажешь, прискорбное завершение! Я скучаю по этому корявому, ворчливому детине. Но меня тревожит не только это. Не проходит боль в затылке. Я убеждаю себя, что это последствие удара по голове тяжелым томом энциклопедии, а также лучшего в моей жизни секса и поимки убийцы, и все это за один день, но тревога не проходит. Теперь у меня крутит живот. Я уже готова рассказать о своих затруднениях брату, но мешает порыв атлантического ветра, от которого у меня встают дыбом волосы.

– Схожу принесу из дома одеяла и пива, идет?

– Шикарно! – Я упираюсь локтями в песок и провожаю взглядом бредущего по песку Джуда.

– Кстати, захвати мой телефон, он заряжается на кухне.

– Обязательно.

Через несколько минут я растягиваюсь на песке, наплевав на то, что он будет у меня в волосах и во всех складках одежды. Прекрасный отдых после солнечного дня, под куполом бескрайнего неба. Я со своими проблемами – песчинка по сравнению с ним…

Позади меня раздается металлический щелчок.

С таким звуком взводится затвор пистолета.

У меня напрягаются все мышцы, пересыхает во рту, я перестаю шевелиться, меня заморозило.

– Ты слишком расслабленная для человека, походя портящего жизнь другим.

Ко мне обращается молодой мужчина. Его голос мне смутно знаком. Где я слышала его раньше?

Шаги приближаются, меня пинают в бок – несильно, но я все равно вскрикиваю. Зажав ладонью ушибленное место, я сажусь и, упираясь ногами в песок, ползу на локтях назад.

Вот он, мой обидчик.

Ассистент мэра. Кайл? Нет, Курт.

Чертов Курт держит меня на мушке. Наконец-то все становится на место. Это очень удобно.

Ассистент у мэра плюгавый, немногим больше пяти футов ростом. Сегодня все происходит стремительно, я все время прокручиваю в голове улики и сопоставляю их с предположительной виновностью мэра. У Курта, без сомнения, рыльце в пуху, ведь он всегда у нее под боком, готовый услужить. Он мог следить за Оскаром, он вполне уместился бы в каморке с дырками.

– Дважды два четыре? Много же времени у тебя ушло на простейшую арифметику! Наверное, ты и твой дружок не такие головастые, как воображаете.

Это он про Майлза.

Он вот-вот взбесится. Почему-то меня эта мысль успокаивает. Все будет хорошо – при условии, если я выживу.

Майлз не даст себе спуску, когда осознает свою оплошность. Хотя ее допустил бы любой на его месте. Ронда не упоминала Курта, она только и делала, что отрицала собственную вину.

Очнись. Шевели мозгами.