Мой учитель Филби

Мартин являл собой великолепный образец прожигающего жизнь шалопая, на которого свалилось крупное состояние почивших родителей или других родственников. Из образования за плечами престижная частная школа и больше ничего. Профессиональный опыт? Где-то когда-то что-то делал, но так и не преуспел. При этом полный очаровашка, изо всех сил пыжившийся казаться умным и образованным.

Узнав, что я интересуюсь историей, он ввернул в беседу несколько известных ему банальностей и в ходе дальнейшего разговора несколько раз повторил:

– Макс, мы с тобой как историки…

Словом, общаться с Мартином Мальтийским, как мы его называли между собой, было забавно, но никак не более того, ибо он был выдающейся пустышкой. В дальнейшем мне не раз приходилось сталкиваться с этим типажом лощеного и напыщенного, но пустого англичанина. В отличие от большинства русских соотечественников, для которых столкновение с подобным джентльменом является чуть ли не культурным шоком, я благодаря мальтийскому другу быстро раскусывал их внутреннюю суть и не тратил на них много времени.

Грибники из «Спешл браня»

Когда подошел к концу второй гол проживания на Вестборн-Террас, хозяева квартиры Джон и Элизабет Редферны в качестве прощального приема пригласили нашу семью в женский колледж под Лондоном, где они постоянно жили, а Джон работал принципалом. Колледж этот располагался совсем рядом с местечком Гринэм-коммон, в то время известным не только в Англии, но и по всему миру. Там располагался лагерь британских активисток, боровшихся против размещения как раз в Гринэм-коммон американских крылатых ракет, нового поколения ядерного оружия среднего радиуса действия, нацеленного, естественно, на СССР.

Советская пропаганда чуть ли не каждый день выступала в поддержку героических англичанок, отважно борющихся против ядерной угрозы. На самом деле костяк этих героинь составляли весьма неопрятные феминистки и лесбиянки.

Британские власти очень болезненно относились к активности журналистов, тем более из социалистических стран, в районе будущего американского ракетного плацдарма. Ведь по соседству с Гринэм-коммон находился абсолютно засекреченный главный британский центр ядерных исследований.

Нам, всем без исключения советским представителям, при выезде за пределы Лондона необходимо было заранее подать в Форин-офис – читай в контрразведку МИ-5 – так называемую нотификацию, то есть прошение о разрешении путешествия с указанием цели поездки, точного маршрута, мест остановок. Прочитав мое прошение о поездке в Гринэм-коммон для участия в каком-то невинном празднике, проводимом в соседнем девичьем колледже, контрразведчики, естественно, уже напряглись.

Начиная с дальних подступов к местечку, меня, чего никогда не бывало ранее, трижды останавливали полицейские в штатском и каждый раз подозрительно расспрашивали, зачем же я туда еду. Доехав все-таки до колледжа и смешавшись после объятий с Редфернами с толпой студенток и преподавателей, я понял, что за мной установлено плотное наблюдение. Атлеты из полиции, переодетые в штатское, весьма нелепо выделялись из обшей интеллигентной массы академических гостей.

Но самое тяжело испытание для британских секьюрити было впереди. Когда праздник в колледже закончился, мы с женой уговорили чету Редфернов отправиться в лес, пообещав научить их собирать грибы. Англичанам понятие азарта грибной охоты неведомо. Леса у них в этом смысле ничем не хуже наших, но они боятся собирать грибы, считают, что все они ядовитые.

Вооружившись ножичками и пластиковыми пакетами, мы углубились в лесной треугольник между Гринэм-коммон, где как раз проходил антивоенный митинг, и засекреченным ядерным центром. Мои блуждания вокруг елочек с постоянными наклонами, чтобы срезать гриб, со стороны, по всей видимости, походили больше на операцию по закладке или выемке тайника.

Очень скоро мы обнаружили, что вместе с нами грибочки увлеченно ищут партикулярно одетые молодцы, которые еще час назад неуклюже дефилировали со стаканом вина среди выпускниц колледжа. Положение их явно было незавидным. С одной стороны, они не знали, что собирать, с другой – не имели права оставить без присмотра объект своего наблюдения. Ведь кто знает этого русского шпиона. Вдруг он сейчас вытащит из-под пня контейнер с донесением крота, зарывшегося за стеной ядерного центра, либо заложит зашифрованную инструкцию для антивоенных феминисток?

Поиграв на нервах у наружников минут сорок, собрав по пакетику белых, подосиновиков и моховиков, мы возвратились в коттедж Редфернов, где поужинали отменной солянкой.

Интересно, не этот ли эпизод настроил столь непримиримо в отношении меня британские спецслужбы? Позже я лаже сожалел о том, что не подошел к ним сразу и не сказал, что даю честное слово в этот день не шпионить.