Мои университеты. Сборник рассказов о юности

Когда я ставил бутылку на стол… раздался звук «диньк», и донышко драгоценной бутыли почти ровным кругом, словно стеклорезом отрезанное, отвалилось. Вся водка мгновенно разлилась по сделанному из струганых досок столу.

Не буду воспроизводить эпитеты и возгласы моих товарищей. Но сначала самообладание вернулось к Воронину, он схватил когда-то бывший белым халат, висевший рядом, являвшийся униформой работников кухни, и начал быстро-быстро промокать растекавшуюся по столу лужу…

К несчастью, щели между досками, да и само дерево быстро впитывали драгоценную жидкость. Спасти водку не удалось, зато давно не стиранный халат продезинфицировали на славу.

Неудача с водкой не помешала нам весело провести полночи в гостях у соседей. Я немедленно отыскал ту самую девушку с биофизики, приглянувшуюся мне еще на первом собрании, и пригласил ее на медленный танец. Но… когда мы заговорили, оказалось, что она немножечко и, уверяю вас, вполне очаровательно картавит… однако я тогда не оценил это, и моя первая институтская влюбленность на этом закончилась.

Так вот на картошке начав свою институтскую жизнь, мы лишь в октябре оказались за партами, когда и отловил меня Аркашка на перемене.

Я, конечно, чтя заветы старших товарищей, отправил записочку с вопросом на лекции по химии. Профессор Чувиляев прочитал ее, слегка поморщился и ответил:

– Да… За годы преподавательской работы я давно понял, что далеко не все ЛУЧИ знаний, ИСПУСКАЕМЫЕ мной, ПОГЛОЩАЮТСЯ вами. Большинство остается БЕЗ ОТДАЧИ. Восемь лет назад, когда я только начал читать лекции на вашем факультете, вопрос про эффект Мессбауэра поставил меня в тупик. Пришлось сходить в библиотеку. Так вот, к химии эффект Мессбауэра не имеет никакого отношения. Зато с тех пор я стал на первой лекции показывать опыт «фараоновы змеи». И сейчас я его вам покажу.

Он как фокусник достал из-под кафедры заготовленные колбы с реактивами. Налил из одной в большую стеклянную цилиндрическую емкость, добавил из другой, и на наших глазах как по волшебству на дне сосуда поползли, шипя и вспенивая остатки жидкости, почти настоящие змеи, названные в химии фараоновыми.

И хотя химия не была у нас профильным предметом и читалась всего один семестр для общего развития, я с большим удовольствием ходил на лекции профессора Чувиляева, сдал досрочно 31 декабря ему экзамен на отлично и отправился встречать Новый год к Толику Гуревичу, где влюбился в красавицу Ольгу. Но это уже совсем другая история.

Только во времена, когда «Гугл» и «Яндекс» стали источниками знаний, я отыскал ответ на заданный мной много лет назад вопрос.

Эффект Мессбауэра – это резонансное испускание и поглощение гамма-лучей без отдачи.

Светлана Морозова ( Балахна, Нижегородская область ) Лето в стройотряде

В 60-м году я поступила в Магнитогорский горно-металлургический институт, где учиться было муторно. Там приносило радость все, кроме учебы.

После первого курса нас послали в стройотряд. Два часа тряслись на грузовике и пели «Держись, геолог», «Уральскую рябинушку», «Сиреневый туман» и прочее. Уральские горы кончились, и мы очутились в степи. В одном селе выгрузили девчонок, парней повезли в другое, и Валерка Сухоруков сделал мне ручкой.

Нас поселили на краю села в дощатом домике, недалеко была уборная. Устроились, осмотрелись – село небольшое, рядом с нами армяне строили дома из бруса. Три дома готовы под отделку, ясно – для нас. Сразу от нас начиналась степь с волнами ковыля, вдали блестела река. Вот и все прелести!

Бригадир Вася, крепыш лет сорока с казацкими усами и кривыми ногами, сказал:

– В восемь утра чтобы как штык стоять у первого дома. Вода в бачке, столовая и магазин в селе. Свет отключают в 10 вечера, утром зажигают в 6. Все!

Мы погуляли по степи, по селу, поужинали, попели песни, умылись и в 10 легли спать. В восемь утра рыжий Вася, в галифе и сапогах, смазанных дегтем, построил нас, дал команду – «сми-р-рно»! Затем сказал, что будем штукатурить стены в домах, и выдал старые чистые комбинезоны. Потом спросил:

– Кто ездил на лошади?

Я после школы год пропахала маляром, и на фиг мне еще штукатурить! – мигом, пока девки рот разевали, выскочила вперед, широко скалясь – повезло:

– Я, командир!

Вася внимательно осмотрел меня и поправил усы:

– Ладно, малявка! Будешь водовозом. По местам!

Девки понуро потопали разбирать мятые грязные ведра и мастерки. А я на крыльях полетела в конюшню.

Там познакомилась с дедом Тимохой, который, как дед Щукарь, был веселым балагуром. Повел меня в конюшню. Мой конь Буран был работягой-тяжеловозом. Я задавила страх и трясучку перед его большой мордой, и пока он стоял, я робко гладила его. Он ласково косил на меня блестящим глазом, и я решительно поцеловала эту морду. Легко стало, поняла – все смогу!

Быстро научилась запрягать, старательно определяя все на свои места – хомут, оглобли, дугу. Только затягивать подпругу не сразу научилась – ногу задирать было высоко, парни-конюхи помогали. Тимоха учил: