Мой волшебный фонарь

— Я его, слава богу, знаю! — воскликнула я. — Вот уже пятнадцать лет приглядываюсь! И за все эти годы ни разу не видела, чтобы он палец о палец ударил ради кого-нибудь, кроме себя! Плевать ему на чужие заботы и огорчения! И за дело, которое не имеет к нему прямого отношения, он ни за что не возьмется. Он у нас в этом смысле какой-то деревянный…

Мама снова улыбнулась. Должно быть, она решила отыграться за все то время, когда я была избавлена от этой ужасной улыбки.

— Просто он очень скрытный. И безумно боится ненароком проявить свои чувства. То ли он считает это недостойным настоящего мужчины, то ли, по его мнению, это не вяжется с обликом спортсмена, для которого самое важное — всегда быть в хорошей физической форме и, упаси бог, прослыть размазней…

— Он меньше всего походил на размазню, когда собирался к пани Хжановской. Пожалуй, он был взволнован, но таким подтянутым и сосредоточенным я его никогда не видала. Мне кажется, он просто не умеет распускать слюни.

— Еще как умеет!

— Ясек-то?

— Ясек. Знаешь, что с ним было, когда нам сообщили, что с тобой произошел несчастный случай? Я в первую минуту прямо-таки приросла к стулу. У Агаты тряслись руки и подбородок. Папа бросился к телефону, но никак не мог набрать номер, диск у него все время срывался. А Ясек плакал.

— Плакал? — У меня почему-то защипало в носу.

— Когда ты мне читала «Ромео из музыкальной школы», я подумала, что у твоего скрипача много общего с Ясеком, — сказала мама, незаметно переводя разговор на другую тему. — Может быть, у тебя это получилось случайно?

Разумеется, случайно. Что могло быть общего у мечтательного и застенчивого Ромео с моим взбалмошным братцем! Правда, теперь, спустя два года после того, как написана последняя страница романа, я поняла, что в жизни мой скрипач был бы просто невыносим.

Может быть, Ясек правильно делает, кое-что от нас скрывая? Хотя, боюсь, и тут он переборщил… Бедная Агата! Знала б она, на кого похож ее любимый герой, я бы вмиг потеряла самую верную свою читательницу.

Родившиеся в воскресенье

Насморк никого не украшает. У Агаты распух нос и слезятся глаза. Сегодня мама разрешила ей остаться дома, хотя температуры у нее нет. С самого утра Агата явилась ко мне и, удобно устроившись в кресле, тоном, не терпящим возражении, потребовала:

— Развлекай меня.

Я застонала.

— Нет, развлекай! Ты же видишь, я больна, — заскулила она. — Из носа течет, из глаз течет, жизнь отвратительна…

К счастью, я вспомнила, что последние несколько лет не существует лучшего способа «развлечь» Агату, чем превратиться в ее молчаливого слушателя.

— Что у тебя слышно? — коварно спросила я.

— Э, ничего хорошего! — Агата собрала волосы в пучок и стянула их на затылке черной бархатной ленточкой. — Как ты считаешь: похож этот конский хвост на что-нибудь приличное или еще нет?

— Более или менее. Можешь так ходить, я не люблю, когда у тебя волосы торчат во все стороны. К твоей пухлой мордашке это не идет.

— Увы, — вздохнула Агата. — Чтобы похудеть, нужно обладать сильным характером. У меня же аппетит прекрасный, а с силой воли дело обстоит значительно хуже, — самокритично заявила она. — Правда, учительница по обществоведению считает, что у меня есть характер, только… плохой.

— Преувеличение, — без особой убежденности пробормотала я.

— Она утверждает, что у нас у всех дурные характеры. Это якобы отличительный признак нашего поколения, а ведь мы — будущее и надежда народа. Конечно, мы не какие-нибудь там исключительные, согласна, но, если разобраться, не настолько уж мы и плохи. А она говорит, что мы ведем себя так, точно родились в воскресенье.

— Что это значит? — поинтересовалась я.

Агата чихнула, высморкалась и смахнула слезу, которую простуда выдавила у нее из глаза.

— Это значит, что мы лентяи и белоручки, что любую работу мы стремимся взвалить на других, а нам только бы бездельничать! Все это, оказывается, свойственно людям, родившимся в воскресенье. А я специально спрашивала у мамы: мы с Ясеком родились в пятницу. Я понимаю, что учительница по обществоведению выразилась в переносном смысле, но я лично не чувствую себя родившейся в воскресенье. Я о себе не очень высокого мнения, но ведь я стараюсь! Ты уловила, что ото слово я произнесла большими буквами?

— Уловила.

— Ну, а раз я стараюсь, значит, еще не все потеряно. У нас в классе многие стараются вырасти порядочными людьми. Но иногда они сами нам мешают.

— Кто это «они сами»?

— Взрослые. И в том числе учителя. Ты, например, знаешь, из-за чего я простудилась?

— Не знаю.