Мой волшебный мир

До встречи в лесу, мы с Олесей были немного знакомы. Хотя «знакомы» это громко сказано. Она работала в парикмахерской, и на протяжении нескольких лет мы виделись с периодичностью раз в месяц. Как только она появилась, я стригся только у нее. Я всегда оставлял на мороженое, но никогда не решался заговорить о чем-то личном. Только о погоде, музыке и всякой ерунде.

Олеся казалась мне целомудренной и порядочной девушкой. И я не ошибался. Но еще тогда я не мог себе позволить проявлять к ней никаких знаков внимания. – Она носила обручальное кольцо, да и я на то время жил с внебрачной дочерью местного авторитета Васо Обезбашидзе  – Гулисой Воробьевой. Изменять ей мне и в голову не приходило, но к Олесе меня тянуло. Я будто чувствовал родственную душу.

Гулиса была эффектной девушкой еще в школе. Ее смуглая кожа и черные глаза сводили с ума многих, если не всех. Училась она плохо, зато умела отлично преподнести себя, выставляя напоказ рано сформировавшуюся грудь. На это я и попался. Мне нравилась ее раскрепощенность и  кокетство. Гулиса не ограничивалась классическими позами в сексе – ей не нужна была кровать, если есть подоконник, стол или папин джин на выходные.

Васо держал сеть магазинов и супермаркетов в городе. Его дочушка с детства привыкла к роскоши, дорогим побрякушкам, модным телефонам и трынькала налево и направо папины алименты до тех пор, пока папочка был щедр и его дела шли в гору. Но не все коту масленица. – Васо женился на польской балерине, и та приобщила его к искусству. Он пожертвовал большую часть своих сбережений на благотворительные цели. На его деньги были открыты школы бальных танцев для детей-сирот. И Гулисе ничего не оставалось делать, как охмурить какого-нибудь перспективного молодого человека, чтобы и дальше ни в чем себе не отказывать.

Этим человеком стал я – инженер-электронщик и по совместительству владелец «Лубанаха» – небольшого ресторанчика на окраине города. С Гулисой мы учились в параллельных классах и еще в тринадцать лет не только целовались, но и прогуливали уроки, занимаясь более приятными делами. Но все было несерьезно. Я не собирался на ней жениться сразу после школы. Я вообще не хотел на ней жениться. И не женился, хоть она и утверждала, что беременна. Нам тогда еще и шестнадцати не было. А вот в двадцать три, когда Васо активно помогал обездоленным детишкам, Гулиса поймала меня на крючок.

Я знал, что после расставания со мной она не стала монашкой, наоборот, о ней только и говорили все мои друзья и знакомые. Гулиса то, Гулиса се! Как будто она единственная во всем городе, с кем просто необходимо переспать и обязательно похвастаться друзьям. Так уж вышло, что спала она со всеми моими друзьями. Но и это меня не остановило. Хотя теперь я смотрю на все это другими глазами и понимаю, каким же дураком я был.

Гулиса запудрила мне мозги своими рассказами о первой любви. Мол, любила тебя, люблю и буду любить до последнего вздоха. Мы встречались, гуляли по ночному городу, занимались сексом, где придется, и в одну из таких ночей я преподнес ей красную коробочку в виде сердца с золотым колечком.

Я купил его ко дню рождения Гулисы. Я знал, что отец перестал баловать ее подарками, но все равно боялся, что кольцо с цирконием ей не понравится, а на бриллианты я раскошелиться не мог. – Намечался капитальный ремонт в моем ресторанчике.

Гулиса никогда нигде не работала. Даже когда ее мать нуждалась в деньгах и закладывала в ломбард украшения, она и не пыталась найти работу – гуляла днями и ночами, в то время как ее родная мать гнула спину, чтобы прокормить, одеть и обуть свое чадо, не знающее ни в чем отказа. Потом эти заботы легли на мои плечи.

Я купил двухкомнатную квартиру, и мы с Гулисой стали жить вместе. Поначалу она вела себя неприхотливо. Ничего не просила и, тем более, не требовала. Поддерживала порядок, что-то готовила. Не могу сказать, что Гулиса прирожденный повар, но то, что она варила, можно было есть, хоть и вид оно имело неаппетитный. Но чаще всего за обеденным столом я видел ее кружевное белье на стройном теле.  И так уж вышло, что мамин горячий борщик я заменил горячим сексом на первое, второе и третье.

Но одним сексом сыт не будешь, и стал я намекать ей, что хочу борща, на что Гулиса всякий раз отвечала «Не повариха я тебе, не повариха!» И так поварихой она и не стала. Занималась исключительно своей внешностью. За прожитые со мной два года она кардинально изменилась. Да, Гулиса красивая от природы, но в двадцать пять она стала похожа на куклу. – Длинные нарощенные волосы с разноцветными прядями, татуаж бровей, век, губ, длинные ресницы, как у коровы, стразы не только на искусственных ногтях, но и в зубах. Фигура осталась прежней, но мне все больше и больше хотелось натуральности и простоты. И ни кружевное белье, ни сумасшедшие оргии на кухонном подоконнике не могли заменить этой потребности.  Тем более моими мыслями завладела Олеся.

Олеся, Олеся, Олеся…

Так птицы кричат в поднебесье…