Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

В 1856 году начальником штаба гвардейского и гренадерского корпусов был генерал-адъютант граф Эдуард Трофимович Баранов{575} (впоследствии председатель Департамента экономии в Государственном Совете). Чтобы не ехать с ним в одном поезде в виде подчиненного по устройству водоснабжения в лагере, я ускорил одним днем свой отъезд из Петербурга и попал в поезд, в котором ехал командовавший тогда гвардейской резервной дивизией генерал-адъютант князь Александр Иванович Барятинский, впоследствии фельдмаршал. По приезде графа Баранова в Москву, Барятинский и я встретили его на лагерном месте, на котором я был уже накануне и на скорую руку сообразил, как устроить водоснабжение лагеря, в то время не только не устроенного, но еще и не вполне проектированного. Надо было строить водоснабжение скоро, дешево и из материалов, имеющихся под рукой. Местность, на которой располагается лагерь, очень возвышена над р. Москвой. Конечно, для поднятия из нее воды нечего было думать о паровой машине, которой не было под рукой в готовности и которая стоила бы дорого; для этого были устроены конные машины, одна у p. Москвы, а другая у середины возвышения Ходынского поля над р. Москвой. Эти машины, посредством всасывающих и вдавливающих насосов, поднимали воду в устроенные при них высокие башни, наверху которых поставлены большие деревянные чаны. Вода из чана башни ближайшей к р. Москве собственным напором переливалась в резервуар под второй машиной, которая поднимала ее в чан второй башни. Фасад башен был изящен; рисунок был составлен архитектором [Матвеем Юрьевичем] Левестамом, {о котором я упоминал выше}. Проложение между р. Москвой и первой машиной труб, по которым всасывалась вода, представляло затруднение по плавучести грунта. Трубы состояли из просверленных деревьев; такие же трубы были проложены по всему лагерю; только водонапорные трубы от водоподъемных машин до чанов в башнях и трубы при переходе через овраг р. Ходынки, лежащей весьма низко относительно местности лагеря, были положены чугунные.

При каждой солдатской кухне были поставлены деревянные чаны с самозапирающимися кранами. Составленное мною подробное описание этого водоснабжения с чертежами было помещено в «Журнале путей сообщения» за 1857 г. и издано особой брошюрой. Устройством лагеря в военном отношении заведовал Генерального штаба капитан Шидловский{576} (впоследствии генерал-лейтенант, товарищ министра внутренних дел и сенатор), а постройку лагеря хозяйственным способом принял на себя бывший тогда московским гражданским губернатором Синельников{577} (впоследствии генерал от инфантерии, генерал-губернатор Восточной Сибири и сенатор). Синельников, большой охотник строить, принял на себя эту обязанность, совсем не подобающую губернатору; oн, по этому званию, позволял себе наряжать на работы в лагерь крестья н, тогда как все рабочие должны были быть из вольнонаемных, плата которым перед коронацией значительно возвысилась.

Мне случалось часто встречаться с ним во время устройства лагеря, и, хотя работы по водоснабжению нисколько от него не зависели, но он замечал мне, что я напрасно скупил все имевшиеся в Москве просверленные деревья, что гораздо было бы дешевле купить сосновый лес близ Москвы и нанять людей для сверления деревьев. Вот какой был он охотник все делать сам для извлечения выгод, часто мнимых; но если бы я действовал по его указанию, то, конечно, не успел бы кончить своевременно водоснабжения, так как войска начали вступать в лагерь со второй половины июля. Замечательно, что по мере подведения воды к чанам, стоящим у кухонь известной части войск, число заболевающих в ней весьма значительно уменьшалось. К приезду Государя в Москву водоснабжение было вполне окончено, но так как оно устраивалось на скорую руку, то не могло обойтись без повреждения некоторых деревянных труб, что именно случилось вскоре по приезде Государя, который вследствие этого приказал ежедневно доносить ему о положении водоснабжения; впоследствии оно постоянно хорошо действовало.

Скорость, с которою надо было производить работы, была причиной того, что я проводил в лагере целые дни, а иногда и ночи, несмотря на сильные дожди и вообще дурную погоду. В одну из этих ночей я и инженер Попов скрылись под какую-то большую палатку; не ев целый день, мы обрадовались, найдя в ней буфет; поев и выпив вина, мы потребовали счет для уплаты, но нам его не подали, так как это был буфет какой-то части гвардейских войск, кажется, стрелкового батальона Императорской Фамилии; таким образом, мы ели и пили на чужой счет, сами того не подозревая. Неприятность этих работ увеличивалась еще тем, что нижние чины, прибывшие уже в лагерь, недовольные тем, что вода еще не доведена до места их стоянки, очень грубо нас ругали, когда мы были в шинелях, считая нас не за офицеров, а за чиновников, носящих военную форму. Во избежание этих грубостей, мы ездили на работы в лагерь в пальто, которые незадолго перед этим даны были военным.