Мой XX век: счастье быть самим собой

Долго еще ходили друзья по набережной, смеялись, шутили, разговаривали о своих близких и знакомых по литературному цеху. Вспоминали и «лягушонка», и «генеральшу».

В этот день легли спать поздно, но, к счастью, Отец и Друг чувствовали себя хорошо, не перебрали, как иной раз бывало в такие дни.

На другой день все пошло, как обычно: играли, купались, смотрели телевизор.

Вечером Отец и Друг вышли на набережную и увидели Юру Антропова, который пожелал присоединиться к ним. Почему-то зашел разговор о Семине.

– Я сейчас очень холодно с ним здороваюсь, – сказал Антропов. – Он очень подло повел себя в одной истории.

– А что такое? – одновременно спросили Отец и Друг.

– Да как же? Я вам не рассказывал?

– Нет.

– В прошлом году я лежу на пляже и читаю повесть Трифонова «Дом на набережной». Как раз он вылезает из моря и спрашивает: «Вы читаете Трифонова?» – «Да», – говорю. «Ну и как?» – «Не могу вам ничего пока сказать, я еще не дочитал». Ничего он тогда не сказал, а я пожалел о своей откровенности. И вскоре был какой-то пленум, и подходит ко мне Трифонов и говорит: «Юра, о какой интеллектуальной мафии вы говорили Семину?» Я опешил. Надо было как-то выкручиваться. «Я не знаком с Семиным, а потому я не мог ему говорить ничего подобного». Как-то встретились с Семиным, он бросился ко мне, а я холодно ему говорю: «Не могу вам руки подать, вы доносчик». – «Ой, как же так получилось, не знаю. Я напишу Лимонову в Америку, а он напишет Трифонову». И действительно, вскоре подходит ко мне Трифонов и говорит: «Юра, действительно вышло недоразумение. Считаю конфликт исчерпанным». Надо же мне было как-то выкручиваться.

Целуем.

16 мая 1978».

Примечание. На этом «расшифровка» «Записок», видимо, закончилась. Наступило время серьезной работы, на эту игру уже не было времени. А жаль. Много интересного осталось незафиксированным, хотя бы в такой форме. Здесь упоминаются «генералы», генерал-майор Петр Яковлевич Пастухов, фронтовик, орденоносец, и замечательная женщина Ольга Борисовна Власенко, директор завода, получила орден Ленина до войны, фронтовик, подполковник, получила тяжелейшее ранение в ходе фашистской танковой атаки, но в конце жизни стала писать книги, а Олег Михайлов, блестящий редактор, стал их править, отсюда в этих «Записках» автор чуть-чуть иронически относится к ее литературным занятиям. Вспоминаю прекрасный эпизод: я стал собирать деньги на издание книги «Михаил Булгаков» за свой счет; Ольга Борисовна позвонила мне и предложила свою тысячу. Книга «Михаил Булгаков» вышла в издательстве «Московский рабочий», но эта тысяча Ольги Борисовны и Петра Яковлевича незабываема.

Ивану Петелину из Коктебеля в Москву.

«Дорогой Ванюша! Здравствуй!

Получили мы твои два письма и очень радовались им. Особенно понравилась нам Ольга, как она скучает. Очень понравилось нам и твое «дачное» письмо. Правда, ты не очень-то был подробен в своих описаниях о том, как ты там провел время.

Меня интересует, как ты учишься, потому что от этого зависит твоя поездка в Коктебель. Алеша ждет тебя не дождется. Да и мне было бы радостно, если б ты все-таки приехал и посмотрел уже более взрослыми глазами на те места, где ты с четырех лет бывал постоянно.

С бассейном – недоразумение: никакого абонемента Раиса Ивановна нам не давала, она просто взяла деньги и сделала отметку в своей книжечке. Вот и все. Очень сожалею, что ты не смог закончить благополучно свой урок по плаванию.

Мы с Алешей читаем интересную книгу «Ласси возвращается домой». Эта книга рассказывает о дружбе английского мальчика Джо и колли Ласси. Интересно то, что колли так привыкла прибегать к школе в определенные часы, что, когда ее продали герцогу, она несколько раз убегала из клетки и точно к концу уроков снова появлялась у школы и ждала мальчика. А продали ее потому, что наступили трудные времена для родителей мальчика: закрыли шахту, где работал отец, не стало денег, и они продали ее за большие деньги.

Мальчик очень горевал, но ничего не поделаешь. Трудные времена есть трудные времена...

Пиши нам побольше, а ошибок делай поменьше. Будь внимательней, мой мальчик.

Шлем тебе наш коктебельский привет и целуем. Поцелуй бабу Таню и передай ей, что у нас все хорошо.

И маму поцелуй... Папа и Алеша, который сейчас где-то бегает около ручья, который они с Антошкой называют рекой.

8 мая 1978».

«Киев

31.12.78.

Дорогой Виктор Васильевич!