Мой XX век: счастье быть самим собой

В ночь под Новый год (с которым поздравляю Вашу дружную семью) пришло мне желание написать свое читательское мнение о Вашей книге «А. Толстой». Еще в Коктебеле я просмотрел сигнальный, а получив авторский подарок, «с чувством, толком и расстановкой» внимательно прочел за несколько сеансов, потому что хотелось растянуть удовольствие от чтения Вашего труда. Читал с увлечением, как роман, и обогащался за счет огромного жизненного материала о советском Классике, собранного и изученного Вами. Проделан большой труд, за что каждый скажет Вам спасибо. Это мое искреннее мнение, потому что я все творчество Ал. Николаевича (художественное) хорошо знаю, критику меньше, оно было разбросано в какой-то мере, а Вы сейчас создали полный портрет этого замечательного человека. Я лично раза два его видел в Западной Украине 1939 – 1940 гг. и только (во Львове). Во-первых, Вы сразу взяли быка за рога (читателя) в «Прологе» судебным делом отца-графа с Бостромами – уже пробудили внимание, а дальше в хронологическом порядке год за годом раскрыли жизнь своего героя – тоже увлекательно, детали быта, семейную и общественную жизнь писателя, его творческие планы и их выполнение или срыв задуманного.

Колоссальное трудолюбие, огромная память и воображение А.Н. Толстого, интереснейшие встречи с выдающимися людьми – все это подкупает читателя книги, честной, добросовестной, внимательной, анализирующей труды писателя.

Хочу отметить правдивость и достоверность изложенного, ведь все факты подтверждены Вами в сносках, в библиографии. Вы правильно отмечаете, Виктор Васильевич, характер творчества А. Н.: ничего лишнего ни в композиции, ни в языке, художественная точность и минимум средств, меньше описаний, а больше диалогов, ярких характеристик, занимательность сюжета: из Вашей книги, как живой, встает фигура «графа», его привычки «провел рукой по лицу, словно умылся (жест усталости), проверял на слух написанное», его остроумие, веселость, умение рассказать. Ну и характер писателя Вами раскрыт, дан полный анализ лучших вещей: «Петр I», «Хождение по мукам», его пьесы («Заговор императрицы» мне удалось увидеть в свое время).

Вы описываете пребывание А. Т. во Франции, Англии и др. странах, словно сами были там, очень достоверно. Портреты эмигрантов, отношение к ним Толстого. В меру подаете пейзаж, лирику, удачно беллетризуете свой рассказ о писателе. Вы, Виктор, показали Толстого как живого человека с его минусами и плюсами, избежав «хрестоматийного глянца», что не все критикам удается. Живо показана литерат. жизнь 20 – 30-х годов, роль РАППа (негативная, конечно) и др. лит. организаций. Прекрасно работал Толстой как военный публицист, роль его статей («Родина» и др.) в то время была огромна, мобилизующа.

Простите, Виктор, за разбросанность моих суждений, всего не скажешь – при встрече весной в Коктебеле дополню, я просто передал свое свежее впечатление от книги Вашей, с чем поздравляю искренне. Вы безусловно обогатили серию «ЖЗЛ». Рад Вашему успеху.

С Новым годом, Виктор, Вас поздравляю, Галину Ивановну и тройку детворы. Счастья семейного и здоровья всем желаю. Ваш Микола Шеремет. Горячий новогодний привет Олегу и Пастуховым».

Из Минска в Москву.

«Дорогой Виктор Васильевич!

Спасибо за хлопоты о моем расхристанном и в кучу еще не собранном романе. Хотя я и не читал рецензию (по легкомыслию моих редакторов), но вполне вам доверяю. Я постараюсь где-то в феврале – марте приехать в Москву и еще раз обговорить вопрос о переиздании, попробую и с Шундиком встретиться. Тогда уж и к вам загляну, извините.

А сейчас мне больше о Толстом хочется сказать. Для меня книга как раз не остыла, я ведь тугодум. Что мне, прежде всего, нравится? Это ваше проникновение в творческую лабораторию писателя, проще говоря, умение влезть в его шкуру. Вы чаще всего не рассказываете, а показываете, сопереживаете. Не преувеличивая, я во многом заново открыл для себя А. Толстого, хотя и прежде читал его всего и люблю. Мы сознательно или бессознательно «выпрямили» графа и сделали его носителем голых идей, но граф был противоречивый и широкий человек. Очень хорошо прослеживается развитие взгляда на Петра – от первых подступов к теме до вершины творчества, к роману. То же и в отношении Грозного – взгляд в развитии, не постулат. И сближение этих рано надорвавшихся людей – тоже правомерно. Литературные манекены не могли ворочать такими российскими глыбами. Петр да Грозный... да и Сталин в этой связи проглядывает. О творческой истории «Хлеба», об «ограничении» ранее широкой темы, вы тактично написали – конечно, уже в то время за спиной Толстого грозными тенями стояли Грозный и Петр.